Он остановился рядом с Карлом и
протянул ему записи. Маг небрежно посмотрел на лист, прекрасно
понимая, чьи каракули ему показали. Вряд ли бы эльф стал
спрашивать, если бы ему попались четкие и угловатые буквы Ильима
или Карловы крупные и со всех сторон круглые, тем более если бы там
были по-женски аккуратные знаки Лил.
Я уверенно взяла свои вчерашние
наблюдения и углубилась в бисероподобные ровные строчки, где понять
можно было только заглавные буквы в начале предложений.
– Второй абзац, – сказал эльф,
становясь за моим плечом.
– «Темные глаза с поволокой блеснули
и уставились в черную точку на крышке аквариума», – голосом
печального актера прочитала я.
– У вас очень образный язык, – сказал
он без доли иронии. – Но хотелось бы понять, что произошло с
мышью?
– Умерла. Повторно. Видишь, после
описательной части: «Одним словом, мышь приказала долго жить». – За
нашим столом установилась хрустальная тишина, в которой громом
прозвучал неуловимый смешок эльфа.
– Здесь очень скучно. А вчера мы
просидели в лаборатории почти три часа, – как бы извиняясь за мою
фантазию и отсутствие манер – в самом деле, я же тыкаю светлоликому
эльфу, – жалобно проговорила Лил.
– Да, здесь и правда очень скучно, –
печально подтвердил эльф и, забрав мои вчерашние записи, плавно
двинулся к преподавательскому столу.
– Так, может быть, сыграем во
что-нибудь? – Ребята задержали дыхание, не сводя алчущих взглядов с
золотой косы, которая встрепенулась, когда эльф повернулся к
нам.
– Во что?
– Да хотя бы в «Спасение прекрасной
девы». – За столом подавились вздохами и в полнейшем недоумении
уставились на меня. – Неужели никто из вас ее не знает? В деревнях
в нее играют все. От совсем маленьких до совсем взрослых. Точно
играли. Вспомните: великий воин, прекрасная дева, старая ведьма, ее
прислужник и по совместительству тоже влюбленный в деву человек.
Там еще прячут деву, потом бегают за ведьмой и ловят прислужника. А
взрослые, когда находят деву, обычно требуют поцелуй.
Последнее я произнесла заговорщицким
шепотом, чтобы подогреть интерес. Но никакого воодушевления мой
рассказ не вызвал. Ильим и Карл с тоской смотрели на меня, а Лил,
кажется, хотела убиться собственной печалью, так грустно и
прерывисто вздыхала.
– Это должно быть интересно,
попробуем? – с толикой скептического энтузиазма проговорил
эльф.