— Подружился? Тая, мне двадцать пять
лет. Думаю, Дарье не меньше. Дружба — это явно не то...
— Да делай, что хочешь! — закатила
глаза Таисия, на этот раз простив мне уменьшительное обращение. —
Подружись, трахни, развлеки, вдохнови, заболтай. Главное, чтоб
Дарья начала новую работу!
— Если вы будете так долго купаться,
нам вырубят воду! — в душевую заглянула моя так называемая
хозяйка.
— А ужин будет? — поинтересовался
я.
— В гостиной перекусишь, — успокоила
меня Таисия.
По длинному коридору мы прошли через
зимний сад и бассейн с зеленоватой водой. Вроде круто, но дом
выглядел таким древним и запущенным, что я не завидовал. У нас
подобные здания строили в тридцатые годы двадцатого века, когда в
моде царили конструктивизм и коллективизм. Видимо, Руссия застряла
в прошлом, которого не случилось, как и Советского Союза.
Впрочем, войдя в гостиную, я забрал
свои слова обратно. Эта комната напоминала холл в недорогой
гостинице: кожаные диваны, правда, изрядно потертые, фонтанчики с
питьевой водой, каменный лев в углу. Из общей картины выбивались
молодые люди со смартфонами в руках. Наверное, это и есть
гильдейцы-часовщики. Я брезгливо поежился: рядом с каждым сидело
животное: кот, собака, хорёк, кролик или даже лиса.
А вот и старый знакомый! Я протянул
Галактиону руку. Молодец, паренёк! Защищал меня до последнего.
Впрочем, тот руку проигнорировал, а вместо этого чмокнул меня в
щеку.
— Добрый вечерок! Вот пришёл
посмотреть, как ты устроился.
— И вахтёрша пропустила? — удивилась
Дарья. — Она же у нас фельдфебель!
— Я умею просить, — пожал плечами
Галактион. — Как у вас дела? Слышал, к тебе Илия захаживает.
— Да, — закатила глаза Дарья. —
Завтра припрется.
— И у вас?..
— Пока нет, — скривилась девушка. —
Но у меня плохие предчувствия. Ладно, возьму, что смогу.
— А он многое может дать, — вставила
Таисия.
— Дарья, подскажи, — к моей хозяйке
подошла девушка лет шестнадцати, одетая в джинсы с заниженной
талией и топик. В руках она держала разобранные наручные часы.
Пока они обсуждали механизм, я
осмотрелся в поисках еды. В вазочках лежали орехи, конфеты и
почему-то куриные лапки. Я скривился, но взял пару штук. Отвращение
— вот что я чувствовал в последние часы. Убогая еда, неудобная
одежда, старые дома, которые, наверное, спроектировал шизофреник.
При этом смартфоны, порталы в другие миры и, полагаю, Интернет. Меч
завибрировал. Тоже чувствует безнадегу. А может, это желудок урчит?
Попробую перекусить орехами. Эх, жизнь-жестянка.