А перед мысленным взором, не исчезая, зависла улыбающаяся физиономия Романа.
Кажется, у меня назревают крупные неприятности. И дело не в том, что сам Роман Львовский открыл охоту на мое тело. А в том, что он умудрился поставить на мне свое клеймо, которое не способен стереть даже такой замечательный человек и друг, как Саша Барсуков.
***
— Останови! — рявкнул я, когда увидел припаркованную на обочине тачку Барсука.
— Рома, не дури. Не лучшая идея, — попытался возразить Марк.
Ольховский был прав. Но я не собирался спускать дело на тормозах.
Сашка обнимал девчонку, лизался с ней, как подросток.
Я почти выскочил из тачки. Мысленно уже вколачивал в лысый череп Барсука свой кулак. Наслаждался видом крови на побитой морде мужика, посмевшего сунуть свой язык в женский рот, где четверть часа назад был и мой язык. Я готов был убить друга за такой финт.
Остановила мысль, что за такой «косяк» девчонка непременно расплатится. И месть будет жестокой. Я уже предвидел это и слышал ее тихий стон удовольствия, а под пальцами чувствовал пульс, лихорадочно бившийся на тонкой шее.
Хорошо, я подожду. Так и быть. Но тебе это дорого обойдется, малышка Ратти!
Наверное, девчонка услышала мои мысли. Отвернулась, трусливо спряталась на плече идиота Сани. А я понял, что больше не допущу подобного. Сегодня — последний день ее свободы!
***