— Саша, скажи..., — он замялся, но затем
его взгляд неожиданно похолодел, а в голосе прорезался металл, — ты
не принимала никаких препаратов, чтобы... чтобы не забеременеть?
Это очень важно для меня. Разве ты не хочешь, чтобы у нас появился
малыш? Ты пила что-нибудь? Это препараты спровоцирова...
— Нет! — я ответила резко, посмотрев
жениху прямо в глаза. Сердце едва не выпрыгивало из груди, но
взгляд мой был твердым, ведь он не знал, на какой из его вопросов я
ответила так резко и категорично.
— Хорошо, прости, что задал этот вопрос,
просто..., — он заметно расслабился, а потом и вовсе исчез за
дверью.
Я медленно выдохнула, нисколько не
чувствуя вины или угрызений совести. Еще немного посидела, смотря
на скрещенные пальцы на левой руке, которые не были видны Бахтияру,
а потом расслабила их. Я не соврала, лишь... не сказала правды, но
Бахтияру не нужно этого знать.
Внутри было по-прежнему пусто, и даже
его слова не затронули тот лед, который покрыл сердце после той
ночи. Начать сначала. Это слишком легко сказать, но очень сложно
сделать первый шаг, чтобы начать доверять тому, кто однажды сделал
больно. И внутри отчего-то оставалось ощущение, что Бахтияр меня
снова обманул, ведь среди его слов и признаний не было одного —
«люблю».
[1]Все в порядке, мисс? (анг.)
[2]Да, все
хорошо, спасибо(анг.)
Питер нас встречал холодной промозглой
погодой. После жаркой и солнечной Доминиканы он казался особенно
неприветливым и хмурым. И все же... это мой дом, и я была счастлива
вернуться сюда отдохнувшей и бодрой.
После таких внеплановых каникул, которые
мы с подружкой себе устроили, я чувствовала невероятный прилив
энергии, особенно в свете предстоящих экзаменов. Даже дата
помолвки, которая приближалась с невероятной скоростью, как и
знакомство с многочисленной родней жениха, меня уже не пугала до
дрожи в коленках.
Единственное, что меня смущало —
отношения с Бахтияром. Он, конечно, выполнял свое обещание,
стараясь выкраивать для нас время в плотном рабочем графике. Отец
грузил его по полной, на что жених иногда мне жаловался. Порой он
даже увозил меня с занятий, и приходилось потом хвостиком ходить за
Кристиной, выпрашивая нужные конспекты. Она, конечно, вредничала
для виду, но, кажется, была за нас рада.
О постели у нас речь пока не шла, хотя в
редкие встречи по вечерам, я замечала, как Бахти с трудом
сдерживается, чтобы не зайти дальше, и в такие моменты его
останавливала моя реакция. Я просто замирала ледяной статуей, и
жених лишь тяжело вздыхал. Я видела, его это злит, возможно, он был
раздражен и на меня, но ничего с собой поделать не могла. Даже
решила, что мне нужно сходить к психологу, но постоянно откладывала
этот поход. Я уговаривала себя, что нужно просто сделать шаг ему
навстречу, попытаться расслабиться, как считала Кристина, которой я
пусть и не все, но кое-что поведала. Она, конечно, меня отругала за
то, что я не пришла первой к ней, а заперлась дома и переживала все
одна, но уверила, что все это пройдет, когда я стану бывать с
женихом чаще наедине. Я пожимала плечами, соглашаясь с ее доводами,
но пересилить себя не могла. Вот так и ходили по замкнутому кругу
все время до помолвки.