Новый город играл роль административного центра. Именно здесь были Главный штаб флотилии, Инженерное управление, Русско-китайский банк, летний сад, реальное училище и основное сосредоточие прочих казенных зданий и жилых домов. Многочисленные одноэтажные казармы, здание флотского экипажа и небольшие офицерские домики заполняли все пространство, примыкающее к самой главной улице всего Порт-Артура – Морской. На мысу с поэтичным названием Тигровый Хвост располагался Минный городок со складами и небольшим доком для миноносцев. Здесь же были портовые мастерские, угольные склады и судоремонтный завод.
На противоположной стороне залива раскинулся Старый город, за которым тянулась взрыхленная холмами местность вплоть до горы Большой. Под горой разросся Китайский город – или, как его называли русские, «Китайский квартал» – с его знаменитым рынком, многочисленными магазинчиками, чайными домиками и курильнями опиума.
Территория порта и сам город освещались от центральной портовой электростанции. Почта и телеграф были в Старом городе, здесь же находился ресторан «Саратов», гостиница «Звездочка» и железнодорожный вокзал. Порт-Артурский сводный береговой госпиталь, морской лазарет, городская лечебница и больница Мариинской общины сестер милосердия, редакция, типография и книжный магазин. За рекой в поросшей ивняком лощине располагался Суворовский плац, а сразу за ним между деревьями виднелись православные кресты русского кладбища.
* * *
Под полотняным навесом длинной лентой вытянулись столы, за которыми сидели наши благодетели: офицеры и чиновники от военно-морского ведомства, разбирающие и распределяющие пополнение. К столам, словно змеи, тянулись длинные очереди из новобранцев, пересыльных и старослужащих, сошедших на берег с «Аргуни» и «Сишана» – парохода, пришедшего вслед за нами из Владивостока.
Парусиновый чемодан стоял возле моих ног. В правой руке я сжимал карточку матроса: этакий послужной список. Декабрьский ветер чуть шевелил ленточки на бескозырке и задувал в широкие штанины, которые матросы на своем языке называли «клеш».
Громыхнув башмаками по деревянному настилу, от стола отошел получивший направление Михалыч. Прощаться было не принято, особенно с теми, кто ожидал своей очереди. Он махнул мне рукой и пошел к берегу разыскивать баркас, приписанный к кораблю, на который его назначили.