Тьма объяла тело Рэйя, хрипевшего и извивавшегося в конвульсиях. Я хотела было прикоснуться к нему, но меня выкинуло из каюты. Это действо сопровождалось диким рёвом:
– Вон!
Дверь захлопнулась и не открылась, когда я попыталась её открыть. Сползла по ней на пол. Рыдания вырвались из груди. По щекам потекли горькие слёзы. Захлёбываясь ими, я добралась до своей комнаты, опираясь на стенку. Там упала на кровать и заголосила подушку.
Больно. В груди болело. Невыносимо сильно болело. Болело так, что разрывало на части.
Разве можно такое говорить? Почему в одно время он меня целует, а в другое кричит и вышвыривает? В чём моя вина? Или дело в том, что я не подхожу ему? И это его сила, тьма, хочет удержать меня подальше от него?
Вопросы, вопросы и ни одного ответа!
Всю ночь я то плакала, то размышляла над случившимся в каюте виконта. Ничего так и не придумала.
Едва забрезжил рассвет, вся разбитая, с гудевшей головой, встала с кровати и, переодевшись, пошла выгуливать Шаса. О регулярных полётах, необходимых ящеру, я помнила хорошо. Летали мы с ним долго. Почти до самого обеда. Вернувшись, тут же направилась в свою каюту. И до самого вечера, когда пришло время прогулки с питомцем, не выходила. Не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать. Голода не чувствовала тоже. Так и легла спать.
Ночью приснился кошмар.
Снова оказываюсь на престоле в Зале Советов. Боль, кровь кругом, крики матери и сестры. И его улыбка среди царившего ужаса.
Темнота.
Нет, я не проснулась, и сон не закончился на этом, как обычно это бывало раньше. И то, что снилось дальше, было ужаснее всего. Но самое худшее в том, что всё, что привиделось, происходило очень медленно, хотя наяву случившееся заняло бы от силы несколько секунд.
Высокая башня. Внутри меня бьётся одна-единственная мысль: «Я не хочу жить.» Настолько сильное желание, что перекрывает всё остальное. Забыты родители, сестра, брат. Только бы умереть.
С разбегу прыгаю вниз. Сзади раздаётся чей-то крик. Оборачиваюсь и вижу Рэйя с протянутой ко мне рукой. Он не успевает схватить меня за руку. Я даже почувствовала тепло его ладони, сжавшейся в кулак.
Нескрываемая паника на его лице. Нессельфольде понимает, что промахнулся. Виконт не может остановить меня. Его накрывает осознание собственной вины. Он подходит к самому краю. Стоит, не шевелясь. И смотрит. Смотрит, как я разбиваюсь о землю…