Оставалась моя кандидатура.
То, что меня использовали вслепую, не рассказав мне ни о чём до отплытия, совсем не беспокоило меня. Это нормально. Для королевы. Она заботится о благе своей страны.
– Значит мне нужно будет одеться согласно протоколу, – зачем-то вслух сказала я.
Тёмные лорды расслабились, услышав мои слова. Как отметил Гидиверг, я выросла. Жаль, что этого никто не заметил. Особенно любимый. Я тоскливо вздохнула.
– Нет, – произнёс Рэйнер.
– Это глупо, Рэй, – отозвался на его запрет Гедеон Гидиверг.
– Поддерживаю Геда, – высказался маркиз Генштауфен.
– Мы все будем защищать её высочество, – заявил баронет Бадсбург, отдавая свой голос за следование официальному протоколу.
Хотя как по мне, его слова звучали тревожно. Защищают тогда, когда угрожает опасность.
– В платье её высочество будет хорошей мишенью, – поддержал лорд Тароль главу делегации.
– Костюм выдержит прямое попадание нескольких смертоносных заклятий, – добавил виконт Дотрихштейн.
Он придерживался одного мнения с Таролем и Нессельфольде.
Трое на трое. Моё мнение не в счёт. Кто же выиграет?
С любопытством переводила взгляд от одного чёрного мага к другому. В обсуждении наметилась затянувшаяся пауза.
– Хотите, чтобы у этих зазнаек появился повод уйти от переговоров? – Вмешался, наконец-то, граф Ройсс.
– Переговоры всегда подразумевают риск, – присоединился граф Лимбург к тем, кто был «за» исполнение протокола.
Мнение барона Маренберга, как моё, можно уже не учитывать. Пятеро проголосовали «за». Значит, делать будем так, как считает большинство.
С довольной улыбкой я повернулась к Рэйнеру. Радость от победы тут же поутихла, едва тот выдавил из себя:
– Тогда детально обсудим план действий и все варианты развития событий.
Всю жизнь я считала, что нет ничего скучнее уроков. Оказывается, есть. Меня по несколько раз заставляли повторять мои действия в чрезвычайных ситуациях. Во всех возможных обстоятельствах.
Тёмные лорды пошли ещё дальше. Они написали то, что я должна была говорить на переговорах и что отвечать, и проследили, чтобы выучила слова наизусть.
Впервые мне пришлось принимать участие в обсуждении. Нет, до этого я просто присутствовала и никогда не вмешивалась в разгоравшиеся дискуссии, а сейчас открыто возражала. При этом никто не прерывал меня, внимательно слушая. И, разумеется, мои предложения отклонялись. Из-за их несостоятельности, а не потому, что были предложены мной.