Документы на проходной не спросили. Ну, право! Мы с Морисом почти семь дней встречались до попытки пожениться. Жених номер двенадцать, не помню имени, приветливо помахал садовыми ножницами. Первое время я хваталась за любого встречного, лихорадочно волокла под венец кого ни попадя. Деньги, азарт, титул, любовь с первого взгляда – каких только не было причин! По две-три свадьбы в неделю играли! Так вот садовник влюбился по уши и мой побег из-под венца принял близко к сердцу.
Щелчок ножницами, и пышная роза обезглавлена!
Я сглотнула и свернула на другую тропинку, пока графский сад не осиротел. Сиреневые кусты охотно скрыли меня от странноватого бывшего, открывая дивный вид на балюстраду с мраморными перилами. Чем ближе к резиденции - тем больше бывших. Да еще и Мора некстати подвернулась!
- Привет, вкусняшечка!
- Лети отсюда, - шикнула, стараясь не привлекать внимания. Жемчужная вуалька заслоняла верхнюю часть лица, но меня и по тени узнают!
А Мора, засранка такая, сама выбирает, кто ее видит, а кто нет. И, раз уж появилась, обязательно быть неудаче! Можно сказать, это пресловутая черная кошка, только примета работает безотказно и…
- Чтоб у тебя кардиограмма выпрямилась!
Скакнула за колонну и притаилась. Что я там говорила? Именно! Работает безотказно, а, главное, моментально!
- Что такое кардиограмма? – полюбопытствовало божество, громко хлопая крыльями.
- Узнаешь, когда выпрямится! – выругалась, осторожно выглядывая из укрытия.
Жених двадцать три – головная боль нашего квартала! Скрипач от бога и певец от шайтана! Серенады под окном в первом часу ночи от Жоржа Стравелли не выдержит даже глухой. В первый раз все поняли и простили, во второй настоятельно попросили не безобразничать, на третий - закидали яйцами и башмаками, на четвертый – вызвали комиссаров, но Жорж упрямым бумерангом возвращался вновь и вновь… Пока не познакомился с Эриком. Крепкий кулак, синяк на две недели, обида на три и… Очередная серенада. Еще более заунывная и ушераздирающая.
Жорж свернул за угол. Я бегом пересекла балюстраду и скрылась в здании. Кабинет сэра Ортингтона в западном крыле второго этажа. Отсалютовала брату жениха семьдесят восемь – работает охранником в резиденции – и отправилась, куда послали. Мора, увы, двинулась следом. Она как геморрой – сколько ни избавляйся, все равно возвращается. Другим не видна, а у тебя зудит. И молчать невозможно, и рассказать стыдно. Продолжать аналогии можно бесконечно и все подходят.