Избитое, уставшее, голодное тело грозило впасть в прострацию, но
мозг упорно сопротивлялся, анализируя окружающее и делая выводы,
чтобы не сойти с ума. Я упорно цеплялась за жизнь. Даже за такое
жуткое подобие жизни.
Неожиданно из-за угла дома, повизгивая от восторга, вылетело
мохнатое ядро и врезалось мне в бок. Боль прострелила ушибленный
позвоночник. Я покачнулась, неловко взмахнула руками, заваливаясь
на блондина. Мужчина подхватил меня и толкнул вперед, раздраженно
что-то проворчав. Узнав в госте дахара, прозванного Бурхом, едва
успела увернуться от слюнявого языка. Отскочив от пса решившего,
что с ним играют, я спряталась за спину блондина, спасая руки и
колени от ожогов. Денгар незло рыкнул на питомца и зашагал дальше,
нервно размахивая руками при ходьбе. Похоже, затея отдать меня
гладиаторам нравилась ему все меньше и меньше. Но блондин не привык
менять свои решения.
Дорожка, по которой мы шли через все поселение, сверкала
серебром в свете ночных светил. Я разглядывала темные, без огоньков
тихо стоящие домики, сияющие мягким светом. Поселение словно
вымерло. Лишь вдали слышались приглушенные расстоянием крики и
смех. Я вспомнила про второго похитителя, зазывавшего друга
отметить радостное событие.
Похоже вечеринка в самом разгаре.
Тропинка вывела за пределы поселения и запетляла между высоких
торчащих из земли скалистых выростов, рясно разбросанных в этой
части долины. На темном песке под светом парных лун снежно
светились сваленные кучками крупные кости. Шум и крики ночной
гулянки приближались. Уже можно было различить отдельные голоса,
произносящие здравницы отличившимся псам.
Не на праздник ли собрался блондин? Неужели передумал?
Дойдя до прохода, пробитого в скале, тропинка раздваивалась.
Левая уходила вверх в подозрительно безмолвную темноту, правая вела
к веселящимся суахалам. Дахар, в ожидании решения хозяина послушно
опустился с краю тропы, подхватил оставленный после недавнего
пиршества позвонок и с удовольствием захрустел. Я вздрогнула от
резкого звука и отвернулась, скрывая отвращение. Блондин хмыкнул,
пнув крупный мосол в темноту ночи. Немного постояв на распутье, он
окинул меня оценивающим взглядом и решительно повернул в сторону от
веселящихся сородичей. Я поплелась следом, с трудом переставляя
ноги. Увлекшийся дахар проигнорировал нас, решив закончить свое
дело. Тропинка все забирала вверх, пока из темноты показалась
широкая, каменная площадка, на которой высились стены-решетки в
четыре моих роста, построенные полукругом. Над каменным полигоном,
тянущимся в обе стороны от неплотно прикрытых двустворчатых тяжелых
ворот, зашитых листами металла, стояла мертвая, пугающая тишина.
Местами пробитое, искореженное, исцарапанное полотно ворот знавало
не один штурм или приступ агрессивных вандалов. Вглядевшись во
тьму, что скрывали ворота и почти не скрывали решетчатые стены, я с
удивлением и ужасом узнала постройку, напомнившую земной Колизей.
Длинные ряды каменных сидений и овальная арена, другой конец
которой терялся в темноте. Блондин толкнул меня в сторону, на
незаметную тропку, идущую вдоль стены. С каждым шагом он ступал все
медленнее, недовольно ворча про себя. Размышляя над поведением
Денга, я почувствовала рывок за волосы. Мужчина резко развернул
меня к себе, подхватил за ягодицы и впился в губы поцелуем. Жесткие
настойчивые шершавые губы и язык срывали едва поджившие корочки с
кожи. Я задергалась, стараясь вырваться. Прикусила от души
ненавистный язык, и плечо обожгло болью. Мужчина отшвырнул меня от
себя, впечатывая в стену. Я сползла вниз и тут же попыталась
отползти дальше, уверенная, что следом прилетит пинок от
разъяренного монстра. И стена содрогнулась от мощного толчка.
Металл глухо загудел, осуждая блондина за жестокость.