Жаль, если целуется плохо.
- Хочешь проверить, суалла?- буравя недобрым взглядом,
предположил кошак, зло дернув полосатым ухом, раздражаясь на мое
непослушание, и пообещал:- Будешь послушной – проверишь.
Но меня уже несло. Внутри включился исследователь всего
непознанного.
Вот только сейчас я была ксенобиологом. Никогда не подозревала в
себе этой страсти.
Ладони зачесались потрогать уши и сравнить с кошачьими. Облизнув
от волнения губы, я протянула пальцы, осторожно касаясь острого
кончика. Горячий и бархатный, он нервно дернулся и затих. Мое
сердце остановилось от восторга. Я издала придушенный писк. Ухо
дернулось, вырываясь из захвата.
- Наигр-р-ралась, суалла?- рыкнув, произнес мужчина.- А теперь
ешь ее.
Он, словно дразня, провел капсулой губам, чуть нажимая, требуя
приоткрыться. Губы заныли, требуя совсем другого прикосновения,
приоткрываясь в ожидании. Приподняв в усмешке один уголок рта, он с
усилием протолкнул капсулу внутрь. Жест показался каким-то слишком
интимным и волнующим, я смутилась и отстранилась от кафарийца.
Боковым зрением заметила довольно ухмыляющегося Керта, наблюдавшего
за нами, и Керолл, под шумок ворующую у него с ножа ломтики
мяса.
* * *
Жарко и темно и подозрительно тихо. Прохладные капельки
скатывается по лицу и щекочут чувствительные губы. Я слизываю
горьковато-соленую капельку, не понимая слезы это или пот, или
брызги морского прибоя. В голове знакомая тяжесть, как с похмелья.
Тело тяжелое и неповоротливое, руки не слушаются. Вспоминаю
странные ощущения взгляда на происходящее, словно со стороны,
беспомощность повисшего вниз головой безвольного тела, плавное
покачивание на широком надежном плече, улетающая эскалатором
каменистая дорожка под чужими сильными ногами. Крепкие мужские
ягодицы – последнее, что запомнило уплывающее сознание.
Прислушиваюсь к себе. Никакой сладкой неги внизу живота и в теле,
как и боли от насилия.
Кошак не воспользовался моей беспомощностью, проявил
благородство.
Ройт
Натруженные мышцы икр неприятно ныли, тем большим удовольствием
оказалось избавление от легкой, но раздражающей ноши на плече.
Свалив ее в соседней пещере, развалился у костра на мягкой
подстилке, довольно жмурясь, разглядывая шкварчащее на вертеле
мясо, вдыхая аромат. Керт, разместившийся на импровизированной
лежанке рядом, ковырялся, настраивая передатчик, тихо костерил
магнитные возмущения, частые в этом районе, озадаченно
пробормотал: