— Тебя не устраивает моя персона?
Я ызяла стакан. Пора бы уже начинать
думать, а после — говорить.
— Уверен, голова болит сильно. Вэл
заходила, должно помочь.
— Угу, — протянула я, отхлебывая
напиток.
— В последнее время у меня каждое
утро болит голова, — пробормотала я, а про себя добавила, что и до
кровати дохожу не сама.
— Правда?
Я приподняла бровь, не ожидая, что он
услышит. Быстро же забыла я принятое решение следить за своими
словами! Пожурив себя за дурной язык, я просто кивнула, не вдаваясь
в подробности. Тим какое-то время ждал продолжения, но, поняв, что
его не будет, взялся за свою кружку. Валери позаботилась о нас
обоих. Вдыхая аромат трав, я сделала еще пару глотков и погрузилась
в свои мысли.
В первый раз я провалилась в небытие
на руках Макса, после того как он уменьшил популяцию снежных
волков. Тогда я ощутила что-то злое, что напугало меня, чего я не
могла понять, кроме того боялась и не хотела замечать. Это
коснулось нас обоих, и я до сих пор могла ощутить частицу
ненависти, отпечатавшуюся где-то внутри. Был ли это тот монстр, о
котором мне рассказывают? Тот, что смог убить своих соратников,
друзей? Стоит ли мне говорить об этом Тиму?
Вспоминать было больно, а верить в
эти ужасы еще больнее. И все же, кем бы ни был Макс, он был рядом с
нами пару дней, помогая и защищая — разумеется, в своей манере,
приправляя все холодным безразличием, возможно, преследуя свои
цели. Но жестоким убийцей он не казался мне даже сейчас.
В сердце жила надежда на то, что
где-то всему есть объяснение. Объяснение, которое вернуло бы то
время, когда мы могли смотреть друг на друга без тяжести осознания
правды, без горечи сожаления и отвращения. Крепко зажмурившись, я
отогнала неспокойные мысли.
Второй раз — накануне. Тут все было
более или менее понятно. Я вырубилась от болевого шока, который
устроил мне Макс, спасая. Зачем он это сделал?! Вожделенный кулон
был у него. Тогда зачем ему нужно было спасать меня? А Лину? Укус
змеи он подстроить не мог, я была свидетельницей, но, будь он
убийцей, стал бы он помогать ей во вред себе? Или оставил бы
умирать? Скорее да, чем нет.
Не сходится что-то в его жестокости и
холодном расчете. Валери говорила, что он прижег в моем брюхе все,
что кровоточило, а по ее же словам, кровоточило там все. Звучит не
совсем как помощь, но не сделай он этого, моей истории в этом мире
пришёл бы конец.