Ийлэ повезло бы, родись оно мертвым.
– Сейчас, – Ийлэ наклонилась к приоткрытому рту.
Силу отродье пила. И напившись досыта, уснула. Темные длинные
ресницы слабо подрагивали, пальцы шевелились, и кажется, отродью
снился сон. Хорошо бы, светлый.
В детстве Ийлэ видела очень светлые сны.
Про драконов из печной трубы. Или про ромашковых человечков,
которые обретаются на старом лугу… про стрекоз и бабочек.
Про кукол, которые оживали и устраивали чаепитие.
Безумная мысль, но в тех снах царило удивительное
спокойствие.
Ийлэ, вернув отродье в корзину, поднялась.
Сундук.
Шершавая крышка, сухая, прямо как кожа на собственных ее
ладонях. И мелкие трещины на ней – рисунком… замка нет. Да и от
кого запираться?
Чужих здесь не было. Вот только и своих не осталось.
Крышка открылась беззвучно.
Снова лаванда, но мешочки старые, рассыпаются пылью в руках, и
на пальцах остается не запах – тень его… пускай. Так даже
лучше.
Кукольный стол, который папа привез с ярмарки. Скатерть шила
мама… стулья… и к каждому – чехол, который сзади завязывался
кокетливым бантиком… посуда… чайник, помнится, она еще тогда в саду
потеряла. Искала долго и еще дольшегоревала, пока отец не вырезал
другой.
Здесь он.
Краска облезла.
И сервиз не весь. Крохотные тарелки, и чашки с ноготок. Блюдо.
Вместо пирога – хлебная корка. А в кукольный кувшин можно набрать
дождевой воды.
Под старым окном по-прежнему лужа собралась. Ийлэ, сев на пол,
собирала воду пальцем, подталкивая к кувшину.
Это игра такая.
Замечательная.
И все остальное – тоже игра… кукол рассадить.
– Доброго дня, найо Арманди, – она вытащила фарфоровую
красавицу, которая изрядно утратила красоты. Лицо ее потемнело,
волосы свалялись. А ведь и вправду чем-то напоминает супругу
добрейшего доктора. – Я рада видеть вас. Мы так давно не
встречались. Печально, неправда ли? Не сомневаюсь, у вас есть о чем
мне рассказать…
Она кое-как пригладила всклоченные волосы куклы, усадив ее во
главу стола, но тут же передумала и сдвинула стул.
– Вы здоровы? А ваши прелестные дочери? Надеюсь, с ними все
хорошо? Конечно, конечно… что же с ними могло случиться? Мирра…
…у этой куклы глаза стерлись. А у второй – рот.
– Нира… счастлива повидаться… как у меня дела? Ах, помилуйте,
как могут быть дела у альвы, которая… нет, об этом не будем. Вы
ведь слишком нежные существа, чтобы разговаривать с вами о всяких
ужасах…