В кармане оставалась булка.
С изюмом.
Изюм Ийлэ выковыряет и будет есть долго, по одной изюмине. Она
уже представляла, насколько сладким он будет.
Тоже счастье.
– Давайте сменим тему… поговорим о вас? Нет, вам не хочется
говорить о себе? Действительно, никаких новостей, все по-прежнему,
будто бы и не было войны… для вас ее и не было… обо мне? Вас
удивляет, что я еще жива? Действительно, как это у меня получилось
выжить… сама удивляюсь, не иначе, как чудом… бывают вот такие
странные чудеса.
Ийлэ вытерла щеки.
Дождь закончился, и пусто стало, до того пусто, что она сама
испугалась этой в себе пустоты.
– Что со мной было? А разве ваш супруг не рассказывал? Не верю.
Он ведь без вас и шагу ступить не способен. Давече появлялся.
Сказал, что моя дочь умрет. Тоже мне новость. Я была бы рада, если
бы она сдохла…
Куклы молчали.
Смотрели.
– Я была бы рада, – спокойно повторила Ийлэ, разливая воду по
кукольным чашкам, – если бы вы все сдохли…
Она оставила кукол, и кувшин убрала, и в короб, в котором еще
оставалось множество вещей, больше не заглядывала. Но на
четвереньках отползла к теплой печной трубе и легла рядом с
корзиной. Ийлэ не спала, слушала дождь, и урчание воды в
водосточных трубах, шум ветра где-то сверху, над крышей, и шелест
драконих крыл за стеной из красного кирпича.
И слабое, сиплое дыхание отродья.
Она будет жить.
Назло добрейшему доктору, супруге его и дочерям…
Глава 4.
На кухне яичницы не дали.
Не положено.
Не принято.
И кухарке он мешать будет. Нет, ежели бы потребовал, конечно,
накрыли бы и там, на выглаженном, выскобленном едва ли не добела
столе. Но кухарка, стоило Райдо озвучить просьбу, глянула так, что
ему самому совестно стало.
Яичница?
С беконом? И еще помидорами жареными?
В приличных домах такое к завтраку не подают, и вообще, для
Райдо овсяная каша сварена на говяжьем бульоне… в общем, Райдо
почти и расхотелось есть. И тварь внутри ожила, зашевелилась,
напоминая, что он вообще-то помирает, точнее, пребывает в процессе
помирания, и сам по себе этот процесс, не говоря уже о результате,
отнюдь не в удовольствие.
– Это жрите сами, – он указал на плошку с кашей. – А я жду
яичницу. С беконом. И помидорами.
– Помидоров нет, – кухарка остервенело начищала песком
сковородку и, увлеченная сим, несомненно, важным занятием, не
соизволила обернуться.