Алину я проводил до самого порога её многоэтажки, и на прощание
попросил «ручку облобызать» - по бла-а-родной традиции. Смею
надеяться, что на сегодняшний вечер партнёр у неё был не из самых
скучных, а даже несколько забавный. Притом, не смог удержаться, и
зачитал великолепное пушкинское стихотворение, как нельзя
подходящее к моменту:
«Алина сжальтесь надо мною,
Не смею требовать любви,
Быть может за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою.
Но улыбнитесь, этот взгляд,
Всё может выразить, так чудно,
Ах, обмануть меня нетрудно,
Я сам обманываться рад…»
В прочтение я вложил настоящую экспрессию, весь свой артистизм и
прочувствованность, так что девушка рассмеялась и расцеловала
такого милого лжеца в обе щечки.
Вот таким образом, я зажигал на выпускном балу, а дома на меня
насела моя гувернантка и стала допытываться, откуда знаю столько
красивых слов и историй, а также - где научился их так занимательно
рассказывать? Пришлось напомнить, что я писатель, сиречь -
властитель читательских дум. Это моя профессиональная обязанность -
«profession de foi»[3]. Но моё объяснение её явно не удовлетворило,
и она подозрительно косилась на меня ещё несколько недель, пока сие
не изгладилось из её памяти.
Конечно, я дал слабину и размяк в обществе юных прелестниц, вот
и захотелось тряхнуть стариной и распушить перед ними свой павлиний
хвост. Но погуляли мы и отдохнули действительно отлично. Даже
Людмиле понравилось, хоть она и стремилась никак не показывать
вида.
Думаю, в её классе все парни опасались либо её отца, либо её
саму. Уж больно она серьёзная и наверно им не раз наваляла, за их
шуточки в адрес фамилии. Ох, надо ей поскорее выскакивать замуж и
менять её. Но пока она не делает никаких встречных шагов, и все
ухаживания Алексея проходят втуне. Оченно зря, они бы уравновесили
друг друга, если конечно не сцепились в самые первые дни совместной
жизни.
Теперь, по Центральному Телевидению следует ожидать репортаж о
вручении младенцу золотой медали об отличном завершении средней
школы, и это будет точно по-нашему, то есть от всей широты
славянской души. На выдающегося я уж точно не тяну, но противника
надо подавить психологически. Уж насколько Борис Спасский вёл в
начале партии с Бобби Фишером[4], но тот его порвал, как тузик
грелку. Не боец оказался Спасский, и нервная организация
хлипкая.