—О чем ты? — Я присела на корточки и распахнула дверцы напольного шкафчика, где в высоких стеклянных банках хранились сушеные приправы.
—Ой, вот только не надо делать вид, что ты ничего не понимаешь! — Она даже притопнула ногой, стукнув баклажаном об стол. — Вы с тех пор каждый день вместе проводите! Кстати, многие раньше даже думали, что он того…
—Что того? — непонимающе уставилась на девушку.
—Эбби! — она закатила глаза. — Ты как со звезды, право слово! Ну, что он «того»!
—Мари! Что ты такое говоришь! — повысила голос, осознав, на что она намекает. — Прекрати распускать подобные слухи!
—Ничего я не распускаю, — недовольно буркнула она и надула щеки. — К тому же все уже знают, что это не так.
Я тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Все же это лучше, чем если кто-то узнает настоящее положение дел, а главное, с кем он того...
—Ладно, — примирительно улыбнулась я, — до ужина у меня еще три часа. Тебе нужна помощь?
—Нет, — она повернулась ко мне всем телом и оперлась спиной о столешницу. — Ты же к нему побежишь?
—Ну да. — Я кивнула, немного смутившись, подошла к холодному шкафу и распахнула дверцу.
—Тогда точно нет, беги уж…
—Мари, если тебе нужна помощь, то я никуда не пойду, — твердо ответила ей, уже собираясь захлопнуть дверь и остаться с девушкой на кухне.
—Вот уж нет, ты с самого утра тут корзинку собирала, я видела. Так что хватай ее и беги уж.
—Но Мари! — начала я.
—Быстро исчезни, пока тебя старикашка не приметил, — зашипела девушка, — сама знаешь, всю душу вынет!
Я схватила с самой нижней полки небольшую корзинку, в которую утром положила пару кусков хлеба, сыр, бутылку молока, и, подойдя к девушке, обняла ее. Чмокнув в услужливо подставленную щеку, выскочила из кухни и поспешила на улицу.
Микаэль ждал меня, как обычно, облокотившись спиной на жерди загона для лошадей. Он задумчиво жевал травинку, закинув голову назад и устремив взор в синее небо.
—Привет! — Я улыбнулась и подошла ближе. Поставила корзинку на землю и оперлась грудью на деревянную перекладину.
—Ну что? Сколько у нас сегодня времени? — спросил парень, продолжая пялиться на небо.
—Около трех часов, — ответила ему, скосив глаза.