— Вы прямо Гермиона Грейнджер, — уважительно протянула.
— Кто? — Кроу с недоумением воззрился на меня.
— Ну, рыжая девочка такая… — не подумав, ответила ему и с удивлением уставилась на громко захлопнувшуюся дверь его кабинета.
Со временем гора из наваленного у стены архива документов исчезла полностью, уступив место красивым стеллажам с «оволшебленными» папками — хранящими в своих недрах тысячи бумаг. Также в моем кабинете все чаще стал появляться и тот самый сенс Алви.
В первые дни осторожный парень, стараясь не привлекать моего внимания, проскальзывал к Бальтазару, появляясь то из-за синей, то из-за красной двери. Через неделю такого партизанского хождения я решила, что пора знакомиться с ним ближе, и попросила помощи.
Так, слово за слово, я разговорила мою бывшую жертву. Не сразу, конечно, но со временем мы начали плотно общаться, чему я была несказанно рада. Все дело в том, что лорд Бальтазар старался со мной не пересекаться, не общаться и вообще держался максимально отстраненно и холодно.
Нет, конечно, когда он вызывал меня — это одно. Тут Кроу всегда обращался максимально доброжелательно, если это слово можно применить по отношению к нему. Но стоило мне только обратиться напрямую, то первая реакция была всегда одинаковой — дергающаяся бровь, трепещущие ноздри его выдающегося носа и почти белые радужки, хотя в остальное время они светло-серые. И когда только я их разглядеть успела?
Обеденный перерыв всегда проходил на половине лорда Кроу в огромной столовой. В первый месяц мы обедали вдвоем в этом странном, просторном помещении. Единственное, что меня радовало — сама еда, а все потому, что сам лорд ел быстро, молча морща свой «идеальный» шнобель. Нет, я не чавкала, не хлюпала и даже вилку держала в левой руке, а нож в правой. Но все равно его коробило от моего присутствия. Целый месяц я питалась под его недовольным и кислым взором без возможности покинуть помещение. Оказывается, этот пункт тоже был в договоре, а я его отметила среди других.
Как только я смогла наладить общение с сенсом, наши обеды преобразились, и теперь мы сидели в этом холодном помещении втроем, даже в какой-то степени общаясь. То есть я говорила с Алви, а Алви с Кроу. Но напрямую Кроу со мной за обедом разговаривать не хотел и любые попытки обратиться к нему в это время пресекал своей хмурой миной.