— Целитель!
Где б его взять? Магов с даром Жизни уже лет триста не рождалось.
Ступай, Мед. Эта девочка — твое приоритетное задание на данный
момент. Мне нужно, чтоб она выжила и смогла пробудить свой
дар!
— Я сделаю
все, что в моих силах, Ваша Светлость, — в голосе лекаря
послышалась обреченность.
— Что
думаешь? — спросил Морулус у учителя.
— Думать
тут нечего. Надо вылечить девку насколько возможно и вытащить из
борделя. А дальше уже будем думать: как пробуждать дар и что с ней
потом делать.
— Задачка
не из легких. Выкупить ее до совершеннолетия не получится, а
оставлять там на два года опасно, заметят. Ни один артефакт столько
не проработает в беспрерывном режиме. Даже если их постоянно
менять, риск где-то проколоться будет расти с каждым днем.
Выкрасть, конечно, можно, но тогда по моим землям в любом случае
будут таскаться следователи, даже если меня не будут подозревать,
мои территории ближе всего к городу, они просто не смогут ее тут не
искать. А с нашими делами, сам понимаешь, это крайне
нежелательно.
— Я вижу
только один вариант: опекунство.
— Ты
предлагаешь мне взять ее как приемную дочь?!
— Почему
нет? Это самый безопасный вариант. До ее совершеннолетия она,
конечно, в любом случае должна дожить, комиссия будет следить. Но
так и у нас ритуал не до конца опробован, как раз будет время
довести его до совершенства. Да и ее дар будет время
пробудить.
— Согласен.
Опекунство я смогу устроить.
Чокнувшись
бокалами "За успех!", начали обсуждать детали.
***
Я сходила с
ума. Прошло уже несколько дней после того как сознание вернулось и
больше не покидало тело. Большую часть времени я спала. Посещающий
меня ежедневно лекарь говорил, что это необходимый целебный сон. Он
вообще много чего говорил. Пытался вызвать меня на диалог в те
краткие моменты моего бодрствования. Но я молчала. Не хотела, не
знала, что говорить. Наблюдая за происходящим, я узнавала людей, ту
злобную девушку Виллу и добрую кухарку Бону, и хозяйку этого
заведения Венаму. И, как ни крути, получалось, что я
Лу-подавальщица. Но я не хотела признавать эту реальность, упорно
считая себя Лукьяной, девушкой из России. Это создавало огромный
внутренний диссонанс, занимало все мои мысли. Я мучилась каждую
минуту и никак не хотела принимать реальность в надежде, что в
очередной раз я проснусь и окажусь в современной больнице. Увижу
коллег и друзей. Однако этого не происходило, не происходило вообще
ничего подтверждающего, что я — москвичка Лукьяна. Наверное, довела
бы я себя таким образом до нервного истощения, но тут вмешался мой
вездесущий внутренний голос: "Хватит депрессировать! Ты — это ты!
Только тело теперь другое, и жизнь будет другая, а воспоминания
официантки тебе достались вместе с новым телом! Срочно приходи в
себя и думай, как дальше жить в изменившихся условиях, ведь твоя
родная тушка умерла. И ты сама знаешь об этом! Не было у тебя в той
ситуации с Эдиком даже малейших шансов выжить!" После такой
эмоциональной раздраженной отповеди он замолчал. Я пыталась
задавать ему вопросы, скандалить, но реакции не последовало. Уж не
знаю, что у меня с головой, но, подумав, я решила принять версию
моего Шизы и перестала пытаться с ним поговорить, рассудив, что
если начну еще диалоги сама с собой вести, то точно до шизофрении
договорюсь, если не до чего похуже. Но, как ни странно, найдя хоть
какое-то объяснение творившемуся в моей голове, я успокоилась.
Просто перестала думать на эти темы. Ведь действительно с каждым
днем все актуальней стоял вопрос: что делать дальше?