— Нет. Просто… Просто послушай. Я думаю, это все правда.
Повисло молчание. Не то чтобы вопросы в моей голове не вызывали некоторого сомнения, но теперь верить кому-то вообще представлялось делом нелегким. Кариме с самого начала недолюбливал привратника, не был ли он теперь слишком субъективным? С другой стороны, та легенда… Низшие! Неужели все это ложь?
— Хорошо, — сдалась я, — хорошо.
Радолос молчал, наблюдая за нами. Некоторое время молчал и Кихиро. Наконец он глубоко вздохнул.
— У моего народа… вернее, среди определенного числа семей ходит легенда про демонов, в незапамятные времена сошедших с неба вместе с богами. Она гласит, что вначале была война между ними и небеса разверзлись огнем и черным дождем, поглотившим всю землю. Но богам удалось спасти часть ее, и они смогли поработить демонов, подчинить их силу себе. Но однажды одному из них удалось сбежать и он прибыл к моему прапрадеду. С ним был ребенок, чья сила способна уничтожить всех богов, он нес в себе великие знания. Этот ребенок… От него пошел Тайный клан избранных, в чьих жилах течет кровь Первородного. Того самого ребенка.
Я смотрела на Радолоса, а он разглядывал Кихиро, и на мгновение у меня создалось впечатление, что они общаются. Не знаю как и на каком уровне, но от меня опять что-то ускользало.
— Интересно, — задумчиво произнес такар, — значит, с демоном был ребенок. Должно быть, он принес еще кое-что?
Ассуриец медленно кивнул.
— Знания, канувшие в лету. И язык.
— Вы изучали этот язык, Кариме Кихиро?
Парень чуть пожал плечами.
— Как и все в моем роду, но многое утеряно. До нас дошли только обрывки, так что мои знания слишком поверхностны.
Радолос улыбнулся почти покровительственно, но в нем явно чувствовалось удовлетворение.
— Кажется, у нас с вами гораздо больше общего, чем казалось вначале.
— А мне кажется, — я устало провела ладонью по лбу, — что пора расставить все приоритеты. Хватит нам загадок.
То же самое я могла бы сказать и привратнику, и что-то мне подсказывало, что такая возможность еще выпадет.
— Но вы ведь и сами уже догадались, Тарина, не так ли?
Из моей груди вырвался вздох, признавать правду всегда тяжело. Особенно если эта правда способна разрушить все твоё представление о правде и лжи. То, во что верила с самого начала. То, что было после. То, что должно быть потом. Кто ты теперь, Тарина Лексан? И где она, твоя правда?