- А мы ничего, - потянул, улыбаясь во все тридцать два.
- Пошли уже, а то я сейчас запрею в этом костюме и стану удобрением, - бурчу, сбрасывая его руку, топая к сцене.
Мне кажется, что в тот момент, когда вышли, нас вообще никто не слушал. Серьезно. Народ так гоготал – никакие стихи по листочку не помогли привлечь внимание людей. Они тыкали пальцами, смеялись, снова тыкали и опять смеялись. Стояли, улыбались точно два дурака, держа в руках микрофоны и листочки с написанными приветственными речами, изображая настоящее радушие.
Макс наклонился к моему уху, обжигая своим дыханием, проговорив:
- Знаешь, Гроза, мне начинает нравиться эта идея с совместным сотрудничеством.
Закатываю глаза, поправляя немного съехавшую шапку, недовольно отвечая:
- Всегда знала, что глупые шутки уровня детсад «Ромашка» - твой предел. Ничего, Максик, мальчику совсем не обязательно быть очень умным. Всегда можно научиться крутить баранку и стать таксистом. Или дворником. Уборщик еще – зря что ли засасывать все подряд вместе с Ладужкиным научился, - беспечно похлопываю его по спине, не замечая, что микрофоны наши включены, а мой голос разносится по залу. Люди замолкают, уставившись на нас. Пока директриса в первом рядом покрывается пятнами, а Галина Владимировна закрывает глаза ладонью. Вот черт, даже завуч зол, а вот Катька совсем белая. Язык мой – враг мой.
- Ха, молодец Грознова, - хмыкает засранец, злорадно хихикая. – Пять минут моего позора, а ты уже в черном списке у половины школы. Огонь!
4. Глава 3
Дожилась, убегаю из школы огородами, спешно засунув жуткий костюм тыквы обратно в подсобное помещение попросту бросив на пыльную кучу разного рода мусора. Вряд ли он нам еще понадобится, уж точно не собираюсь ходить в подобном на другие праздники и даже в Хэллоуин. Проще настоящий овощ на голову нацепить.
Как и ожидалось – анафеме взглядами меня предали практически все, кто находился в тот момент в зале. Одна Аринка, несмотря на всю любовь к главной звезде школы, постаралась поддержать, спасая любимую подругу от людского гнева. Подскочила к краю сцены, с которой я поспешно слезла, шепнув на ухо:
- Давай, сматывай удочки, я буду грудью держать оборону и не давать им добраться до тебя. Беги, Надежда, спасайся!
Под глупый гогот Еремина с дружками неуклюже переваливаясь, поспешила убраться с глаз, преподавателей, одноклассниц, влюбленных поклонниц и прочих социально-опасных личностей. Потому быстро переодевшись, убедилась, что остальные еще слушают стишки да песенки юных талантов, позорно сбежав домой. Десять минут ходу, пересечь соседний дом - вот родная девятиэтажка в форме буквы «П». Поздоровалась с парочкой знакомых бабушкиных подружек, с коими она любила болтать на лавочке, пока те собак выгуливали и шмыгнула в новенький, совсем недавно отремонтированный подъезд. Внутри еще пахло немного голубой краской, которой были окрашены стены, новенькие почтовые ящички покоились теперь там, где стена отгораживала лестницу, а чуть дальше – возле лифта.