Когда-то Инга Сергеевна готовила доклад «Об ответственности общества перед интеллигенцией и ответственности интеллигенции перед обществом» для выступления на философском семинаре по приглашению академика Остангова в институте, который он возглавлял. При подготовке к докладу перечитала массу литературы по теме, в том числе и сюжеты, которые в деталях открыли драматизм тех событий. В статье М. С. Геллера в журнале «Вопросы философии»? 9,1990 г. были такие слова: «Один из высылаемых вспоминал, что при посадке на пароход на лицах провожающих было изумление и тоска: ни один человек, как и мы сами, не мог, по-видимому, понять смысла нашего странного наказания — высылки за границу, — в то время, когда каждый почел бы для себя за спасение уход из советского эдема».
В этом был парадокс их трагедии, вспоминала Инга Сергеевна свои тогдашние записи: «Каждый почел бы за спасение уход из советского эдема», в то время как каждый не хотел уезжать из страны, потому что думал не о своем личном спасении, а о спасении всего Отечества от тех бед «советского эдема», которые им уже виделись тогда, потому что глубокие знания, исследования и понимание того, что происходит, позволяли им быть провидцами. Именно потому эта «высылка-спасение» была наказанием, как с позиции высылающих, так и с позиции высылаемых.
В памяти воскресли те дни, когда социологи, в силу открывшихся в хрущевскую оттепель возможностей, энергично принялись изучать еще недавно недоступные труды многих из присутствовавших на корабле. Однако и тогда, в середине шестидесятых, нереальность достижения подлинной свободы стала проявляться в нападках со стороны блюстителей «принципов» на тех социологов, которые пытались «теорию стратификации» Питирима Сорокина считать более достоверно объясняющей социальную структуру общества, чем марксистская «теория классов». Обращение же к идеям философа по теории конвергенции вообще считалось почти крамолой.
И вот она здесь, вместе с ними, с этими знаменитостями, с которыми можно непосредственно пообщаться. Она и сама много усердия отдала гуманитарной науке, будучи юристом, социологом, доктором философии… У нее есть о чем поговорить с ними… Но все дело в том, что она знала их, а они ее — нет. И ее останавливала неуверенность в том, захотят ли они с ней общаться. Пути, приведшие их на этот корабль, были разные: они — высланы, высланы государством в лице высших представителей власти, по спискам, контролируемым самим Лениным, а она здесь — добровольно, по собственному решению. И ей казалось, что узнай это, они ни за что не захотят общаться с ней.