У рояля сидела девушка, и рыжий цвет ее волос, словно желтый сигнал светофора, велел приготовиться. Вскоре она прекратила игру. Я опередил всех и аплодировал стоя, будто ошалелый. Так громко, что мое желание сделаться нотным станом этой виртуозки, кажется, ни у кого не вызывало сомнения. Затем овации поддержали все присутствовавшие.
Настала очередь Фрэнка Ларсона снять шляпу и наполнить ее слезами, ведь только он знал тайную суть действий, желавших осуществиться в ближайшем будущем. Но даже Фрэнк терял веру, не надеясь дождаться от меня какой бы то ни было импровизации.
Я подошел к роялю и поцеловал девушке руку в знак благодарности за подаренное настроение. Проклятье, она очень похожа на подругу Клэр! Это ее сестра?
Да, сегодня день встречи с сестрами. Они очень похожи друг на друга. Близнецы? Неожиданно до безумия. Или же безумно до неожиданности?
Какая высокая нота! Хотя это не нота, это – мажорный аккорд. Три нажатые клавиши, что от грубого прикосновения вышли из строя, словно активировали механизм взрывного устройства, ловко спрятанного внутри инструмента.
Девушка стояла, пребывая в недоумении. И в нем таилось нечто особенное и до боли знакомое. Все замерли в ожидании.
Три, два, один…
Рояль был готов разорваться на части, испуская приятную мелодию, которая после ее исполнения девушкой, продолжала проигрываться в моей голове.
Взрыв, который я представил, взгляд ее голубых глаз, что, подобно ударной волне, пригвоздил мои грязные желания к полу, – все эти специальные эффекты органично вошли в блокбастер под названием: «знакомство». Это был звездный час для воображения-режиссера и мыслей-актеров. «Оскаром» для них может служить лишь то, о чем говорить вслух, на самом деле, не принято. Слово, которое подчиняется тем же порядкам, что и одно громкое имя из историй про Гарри Поттера.
Я говорю шепотом. Тихо. Очень тихо:
– Муза…
Однако я, нацеленный лишь на общение, не смог удовлетворить разыгравшиеся фантазии, и у некоторых присутствовавших то ли сдали нервы, то ли они действительно решили покинуть «DoubleforU». Но, так или иначе, парочку острых и липких фраз я отхватил:
«Разве это мужчина? Мужчина должен брать на месте!» – сказала, обернувшись, одна пожилая женщина, не дойдя до выхода всего пару шагов. Старая школа. А со старой школой я не мог спорить, потому что именно благодаря ней я все еще жив.