Об этом с легкой руки того же Ерохина стало известно в штабе. В эскадрилье офицеры, увидев начальника клуба, подтрунивали: «Ероха, как твои «дуб» с «яйко» поживают? Смотри, не разбей, дуб покрепче будет».
Дубяйко был годами младше капитана. Но Ерохину с его средним училищем да детдомовским воспитанием на особое продвижение по службе претендовать и не приходилось. Разве что перед увольнением в запас, до которого оставалось менее года, мог получить звание майора. Поначалу он на это надеялся, даже думал, что станет им, куда раньше, еще там, в Кандагаре. И стал бы, окажись на месте Дубяйко иной офицер. Гаврилов же долго уговаривал нового начальника политотдела подписать представление, но тот уперся:
– Родина офицерскими званиями не швыряется, и мой долг коммуниста свидетельствовать об этом. Я даже не знаю, по какому праву он еще в партии.
Капитан Ерохин, опрокинув стакан разведенного кока-колой спирта, сказал:
– И «дуб» гнилой, и «яйко» протухшее…
Нашлись доброхоты, которые донесли об этом начальнику политотдела, тот возненавидел своего подчиненного лютой ненавистью.
Ерохина нашли на чирчикском базаре, где он утолял жажду кумысом и был немного захмелевшим от этого благородного, не значившегося ни в каком реестре алкогольных изделий напитка.
Увидев секретаря парткомиссии майора Сорокина, он радостно воскликнул:
– Давайте-ка сюда, Петрович! И как там в песне народной поется: «Не кочегары мы, не плотники, и сожалений горьких нет, а мы партийные работники, и с высоты вам шлем привет!!» Садись, угощаю! До чего хорош кумыс! Помнится, ты уважал этот напиток.
– Послушай, Ерохин, тебя весь полк ищет! – вскипел Сорокин, которому порядком надоело мотаться в жарком чреве «уазика» по чирчикским забегаловкам, – ты знаешь, что собрание перенесено?!
– Полк, это хорошо, выходит, я полку еще необходим, – добродушно ухмыльнулся Ерохин.
– Какое там хорошо, – Сорокин суетливо забегал туда-сюда перед столом под длинным, отбрасывавшим неглубокую тень парусиновым навесом. На другом конце стола продавец ловко раскачивал бурдюк с кумысом, не позволяя застаиваться и нагреваться, натренированно, даже с видимым шиком наливал полные косушки, при этом ни капли не проливалось на стол, и косушки мигом разбирались посетителями, – ну-ка, быстрее в машину!
– Не будем спешить, сколько на твоих кремлевских?