У Темери на миг сердце зашлось радостью – убили
ифленца! Того самого! Не по её воле и желанию, видит Золотая
Мать, а значит, может быть, молитвами и усердной работой получится
вернуть мир душе…
Одёрнула себя – нельзя радоваться смерти!
Дождалась, пока монахиня поговорит с мальчиком и уточнит, куда
именно отправился его отец. Монахиня покивала обстоятельному
рассказу и вновь вышла на улицу, а Темери продолжила расспросы.
– Так утром ещё это случилось то! –
обрадовался внимательному слушателю паренёк. – Как только
благородный столичный чеор отбыл вслед за стариком. Говорят, там, в
гостинице, везде по комнатам кровища и трупы, трупы…
Не тот, разочаровано тренькнуло сердце. Не того
ифленца убили. Значит, он не один был…
Вернулась пресветлая сестра с хозяином лавки. Темери
по её знаку быстро выложила на прилавок привезённый товар.
Хозяин по расписке тут же отсыпал им несколько монет – выручку с
прежней поставки. Обычно такие встречи сопровождаются разговорами,
обсуждением деревенских и столичных новостей, переговорами о
специальных заказах. В этот раз хозяин был угрюм, да и монахиня
удивительным образом вела себя тихо. Видимо тоже что-то успела
услышать или увидеть. Темери же просто хотелось быстрей отправиться
в обратный путь. Подальше от ифленцев, крови, чужого горя. Тем паче
день давно повернул к вечеру.
Она свернула мешок, привычно закрепила на поясе – так
удобней нести,– и первой направилась к двери.
Как вдруг та распахнулась.
На пороге стоял давешний ифленец. Руки и грудь его
были залиты алой кровью, кровавые брызги были даже на лице,
которое, впрочем, сохраняло каменное выражение. Как
маска.
Ненастоящее.
Темери внутренне сжалась от мгновенно ожившей картины
из далёкого прошлого. У тех солдат тоже были жёсткие злые
взгляды. И руки – в чужой крови. Мир соскальзывал в прошлое, вновь
готовый перевернуться, и чтобы сдержать собственное взбесившееся
воображение, Темери резко выдохнула и отступила на шаг. Руки до
белых костяшек вцепились в посох – никогда никто из беловолосых
морских червей не причинит ей вреда.
Никогда больше.
Дышать стало трудно. Мерещился запах гари и крови. А
ведь уже несколько лет это всё ей даже не снилось…
Взгляд ифленца скользнул по ней, задержавшись на
посохе. Остановился на монахине. Вдруг он тряхнул головой и тихо
сказал: