Джон напивается в хлам после шести.
Он не любитель жалеть себя
И гладить помимо воли и против шерсти.
Но в этом беспечном мире, как ни крути,
Ты должен жертвовать чем-то и кем-то,
Чтобы хотя бы на час обрести бессмертие.
Джон удаляется в ночь в бесконечный поток машин,
Туда, где Вселенная пахнет звездами и табаком.
Бродя внутри себя, словно среди галактик,
Он жаждет вечности и думает о былом.
Джон знает, куда идти. Он видит весь мир насквозь.
Но он молчалив и мил. Ведь ни один человек
Не оценит его ответ,
Не то что поймет вопрос.
Джон любит джаз, смотреть на звезды и жить один.
Он ходит так, словно сам себе
И палач, и праведник, и командир.
Он экстраверт, порой мизантроп и сноб,
и Луций Сенека его кумир и основа основ.
Такая смесь убийственна и ядовита
Для этих заполненных улиц, безликих мест.
Но видно такой уж крест.
Джон знает, кто он, и что ему здесь не место.
Но так выпала карта, и это делает ему честь.
Господи, какие странные у тебя пути,
Что даже мироздание меркнет.
Джон как всегда засядет за барной стойкой,
Закажет 10 по 50. И понимая,
Что ему столько вовсе нельзя,
Он будет мысленно себя укорять
И тихонечко добивать.
Спасибо, Джон.
Мы еще повоюем и поживем,
Если не сопьемся и раньше времени не умрем.
А ведь так хотелось о вечном и о живом.
Пусть дорогу осилит идущий – мне влом.
Я снова прощаюсь.
Я снова вне времени.
Я снова ищу свой дом.
Прости, дорогой Джон.
Ты останешься здесь.
Я уйду.
И буду жалеть лишь о тебе одном.
2016