«Вечно эти братья», – с досадой и злостью подумал Эдик. Он жутко завидовал братьям за их, такую вот, легкость и ясность в отношении с людьми. И злорадно хотел, что бы у них возникли какие-нибудь трудности.
В приемной Головы уже было человек пять. Просители сидели словно прибитые к стульям гвоздями и подозрительно, недружелюбно поглядывали на Эдика, который с нетерпением ходил взад-вперед по приемной. Предчувствуя, что он может пройти без очереди, довольно грузная тетенька, с кучеряшками «а-ля Олимпия» на голове, поерзав на стуле, чтобы придать уверенности в голосе и обратить на себя внимание, решительно заявила:
– Вы, молодой человек, будете за вот этим мужчиной, – протянув руку в сторону пожилого мужика. Указанный мужик вздрогнул, недовольно взглянул на тетку, словно она выдала самый главный его секрет. Эдик, понимая, что доказывать о найважнейшести его миссии, бессмысленно, подошел к секретарше и заговорческим голосом прошептал:
– Передайте, пожалуйста, Иван Степанычу, что у меня дело по поводу парада.
Секретарша при слове «парада», слегка вздрогнула, но молча кивнула. Посетители несколько вытянув шеи и напрягши уши, пытались понять о каком параде идет речь. Обстановку разрядил вошедший в приемную Иван Степанович.
– Наташа, всех посетителей к Петру Сергеичу и сегодня приема не будет, – развернувшись в строну своего кабинета чуть не наткнулся на Эдика, возникшего у него на пути.
– Иван Степаныч, Э… это я. Я был у Вас вчера, в связи с… парадом, – сдавленно пролепетал Эдик. Иван Степанович поднял глаза туда, откуда ему доносился голос.
«Гоголь, опять», – подумал Голова и как-то насторожился. Показывая путь в кабинет, Голова и Эдик скрылись за дверями, успев впустить в кабинет зависшую фразу тетки: «Мы тут с самого утра, а он без очереди….» Конец фразы отрезала захлопнувшаяся дверь.
Иван Степанович с кислой физиономией слушал сбивчивый рассказ Эдика о значительности для города предстоящего события, почему-то не смотрел прямо на него, будто боялся обнаружить свою неприязнь к собеседнику.
«Вот проведешь парад и увидишь сколько их», – почему-то вспомнилось Голове, – «Вот они, начинают обнаруживаться», – заключил Иван Степанович. Оставив без внимания пафос и патетику Эдика, коротко и деловито распорядился, поскольку Элеонора Николаевна в отпуске, организовать студентов на мероприятие. Эдик, вроде бы и добился, чего хотел, Голова принял и поручение дал, но как-то не было ощущения, что он «за главного».