Джону очень не хотелось волновать и огорчать маму Лизу своими заплывами, но бросить свой новый вид заработка, пусть и столь рискованного, он так и не смог. А когда о его «проделке» узнал старый пират (в гостях у него Джон бывал теперь каждый выходной день), то мальчик и вовсе решил стоять на своём.
– Ни в коем случае это дело не бросай, пока оно тебе не надоест, – категорически заявил ему странный дедушка. – Только так поступают настоящие моряки. Я как только увидел тебя в море, сразу понял: вот кто настоящий капитан. И, клянусь своей отрубленной в морском бою рукой, ты станешь настоящим пир… то есть, капитаном!
«Он проговорился», – возликовал в душе мальчишка. Непонятно почему, но Джону очень хотелось, чтобы старый Грей (так звали странного деда) на самом деле оказался бывшим пиратом, которому мастерски удалось избегнуть наказания.
– Но мать волноваться не должна! – вдруг строго посмотрел на Джона старина Грей. – Если ты твёрдо решил добывать золотишко таким образом, то делай это так, чтобы мать не догадалась об этом. А знаешь, как этого добиться?
Джону, естественно, очень хотелось узнать о таком способе – как обмануть маму Лизу, чтобы она ни за что не раскрыла обман, и в то же время перед самим собой не выглядеть лгуном. И Грей нашептал ему в ухо весьма дельный совет.
На следующий день ближе к вечеру, когда рыбаки в основной своей массе выпили на баркасах всю захваченную с собой пресную воду, наш юный герой, не привлекая ничьё внимание, оглядываясь по сторонам, вошёл в воду и поплыл. При этом на самой макушке у него был прикреплён большущий пучок сухой травы. Издали посмотришь – ни дать ни взять сгусток водорослей болтается на волнах. Рыбаки же его спереди сразу распознали и очень ему обрадовались.
– Наш спаситель приплыл! – весело приветствовали они подплывающего к баркасу мальчишку.
Напившись вдоволь прибуксированной Джоном холодной воды, рыбаки хотели снова оставить мальчика на баркасе до позднего вечера. Однако Джон объяснил им, что не может возвращаться домой так поздно, потому что его мама очень волнуется, и рыбаки предложили Джону взять на прокат маленький ялик. Эту довольно лёгкую и плохо управляемую лодчонку они держали на баркасе на всякий случай.
Дождавшись, когда солнце начало садиться, Джон поблагодарил своих клиентов, забрал у них мешок с рыбой и благополучно вернулся на берег. Правда, высадиться он решил всё-таки не в гавани, а в маленьком глухом заливчике, располагавшемся от гавани шагах в трёхстах. Сплошь затянутый вонючей тиной, этот заливчик никого не привлекал – на его берегу всегда было тихо, только цикады звенели да бабочки порхали с цветка на цветок. Спрашивается, для чего Джону было нужно, чтобы никто не заметил его с мешком рыбы да ещё на чужом ялике? Во-первых, в гавань к вечеру запросто могла прийти мама Лиза. Во-вторых, его могли увидеть кто-нибудь из знакомых, а это определённо означало бы, что очень скоро маме Лизе станет известно о его заплыве к рыбакам. В-третьих, он возвращался с моря без сопровождения рыбака. Вполне возможно, кто-нибудь из хулиганистых парней постарше, вечно шнырявших по гавани в поисках поживы, захотел бы силой отнять у Джона заработанную с таким риском рыбу. Шататься же без дела у заливчика никому бы и в голову не пришло: все знали, что в нём никто не купается.