И мы направились в здание суда.
Проходя по рыночной площади к суду,
я услышал, как там глашатай громко зачитывает для жителей
содержание королевского указа – о назначении барона Бергента
главным судьёй королевства Конт.
Видимо, герцог Пулфи озаботился
впереди нас выслать своего гонца, потому, что когда мы вошли в
здание суда, все судейские чины были уже собраны в главном зале. Мы
с Бергентом вошли в зал и встали немного сбоку, а порученец герцога
Пулфи, барон Чеззаре фон Квастоп прошёл вперёд на небольшое
возвышение. На нас смотрели, не узнавая. Потом, вдруг, у одного из
судейских глаза округлились, и он громко ахнул, толкая в бок своего
товарища. Тот тоже посмотрел на Бергента, присмотрелся и тоже
ахнул. Аханье распространялось по залу, постепенно усиливаясь.
Последние ряды ахнули почти оглушительно. Барон Чеззаре, улыбаясь,
дождался тишины и зачитал королевский указ о назначении барона
Бергента на пост. Тот самый, отрывок из которого я слышал на
площади. А потом от имени герцога Пулфи фон Карменго пожелал барону
успехов ради блага короля и процветания королевства. Бергент,
красный с бледными пятнами, вышел вперёд и в нескольких словах
заверил порученца герцога, что не посрамит оказанного ему доверия.
Любезно раскланявшись, барон Чеззаре ушёл. Бергент повернулся к
бывшим товарищам, покраснел ещё больше, но величавости не утратил.
Он объявил, что надеется на плодотворное дальнейшее сотрудничество,
на лояльность и преданность каждого из присутствующих в зале, и
заверил, что эта лояльность и преданность будут достойно
вознаграждены. А потом, как мы и договаривались, он объявил первый
свой день на посту выходным днём и предложил присутствующим выпить
за его здоровье за его счёт. В зал вкатили бочку вина и внесли
несколько подносов закуски. Раздались крики «ура!», «не посрамим!»,
«да здравствует барон Бергент!» и прочие радостные выкрики в
предчувствии праздника. Судейские разбирали кружки, радостно
переговариваясь между собой. А мы пошли покупать бывший дом
сиятельного Семьюнелла. Пьянка судейских нам обошлась всего в
пять-шесть золотых. А покупка дома – гораздо дороже. Хотя
неизвестно, что важнее.
Человек, продавший нам дом
сиятельного Семьюнелла, гневно шипел из-за кованой решётки.
Стражник у ворот был равнодушен и непоколебим.