Как же, заметила. Но Тороп сказал: «Значения не придавай. У нас на дальней заставе, выражение - меньше знаешь, лучше спишь, не просто поговорка. А пилюля от душевного расстройства». Вот я и не заострила внимания, о чем сейчас очень и очень сожалею. Глядишь, и не стала бы человеком, подходящим для их нужд.
- И как вы объясните ее побег?
- Пр-р-редсвадебным испу... – Асд не договорил, тихо охнул, а затем прорычал сквозь стиснутые зубы. – Да шутил я. Чего ср-р-разу кулаками?
- Это мой просчет… - кашляя и медленно продвигаясь в коридор признался Суо. – Туман забвения из непрочного плетения вышел, она вас слышала. А сейчас еще и увидит.
И действительно увидела, будь моя воля еще бы и заорала, но смогла лишь тихо мыкнуть и отступить.
- Плетение распадается. Держите ее, иначе убежит, - предупредил старик слабым голосом. И как по команде жуткий черный кровопийца крыльями перекрыл проход к задней двери, огромный серый оборотень закрыл проем на кухню, а Дори протянул ко мне руки. Простые человеческие руки с мозолями, обветрившейся кожей и трещинками, что появляются от холода, но они меня напугали больше всего. Потому что если Гилт и Асд в тумане приняли вторые свои обличья, а маг засветился рунами, этот не менялся совсем. Выглядел как человек, говорил, как человек, улыбался и двигался, как человек… но вряд ли был таковым. И мысль «что он за тварь такая?» вновь стала главной.
- У-убе… ру… - получилось промычать у меня и, увильнув от лап его загребущих, кинуться на грудь оборотня и опять задеть его рану.
- Р-р-р! – раздалось надо мной.
Не отрывая взгляда от тарийца, я шарахнулась в сторону, и отдавила ногу вампира. Тот, понятное дело, зашипел. Я дернулась в сторону мага. Наступил черед нанести вред и ему, но меня перехватили.
- Нам надо поговорить, - произнес самый жуткий из людей. Притиснул к себе одной рукой, второй перехватив мои кисти, и преспокойно понес наверх в выделенную на ночь комнату. Шел Дори в кромешной тьме и ни разу не споткнулся. Отсчитал нужное количество дверей, уверенно открыл ключом свою и, распахнув с пинка, стал как вкопанный.
Я не могла видеть то, что видит он, света от угольев, тлеющих в камине, было недостаточно, зато прекрасно расслышала сонный голосок Гайны, томно вопрошающей: «Инваго, это ты?»
О! А ленивая бестолочь все еще тут и очень даже неплохо устроилась. Хотелось сказать: «Урод тарийский», но промычать удалось лишь: