- Без обид, - ответила я, - там и в самом деле забегаловка. Мы обслуживаем за день около двухсот человек, из них сто пятьдесят – в обеденный перерыв. Только успевай поворачиваться.
- Этот опыт тебе пригодится, - заверила меня Елена. – Когда будешь мыть посуду и натирать ножи и вилки. Идем, я совсем с тобой заболталась, - и она быстрым шагом направилась в кухню.
- Но я умею готовить, - запротестовала я. – И умею разделывать мясо и рыбу.
- Подожди хвастаться, - бросила она через плечо.
В кухне уже полным ходом шла работа. Мы, стажеры, сбились в кучу, пока Елена представляла нам персонал: су-шеф Милан Бранкович, главный помощник Богосавеца, первый ротиссёр Ян Гудель, а по совместительству мастер гриля и фритюра, пуассонье – мастер по рыбе Йован Дуляй, смуглый ворчун Петар Костич – овощной мастер, готовящий салаты, закуски и гарниры, Сречко Любурич – повар выпечки и десертов, и повар первых блюд – Ринат Мигаязов. В большинстве своем повара были сербы, и переговариваться между собой предпочитали на своем языке, а не на русском.
- Надо привыкнуть, - сказала Елена, наблюдая за нами. – Русский знают все, но в запале чаще всего переходишь на родной язык. Повара не могут менять своих привычек, так что вам придется подстроиться под них. Приводите себя в порядок и занимайте рабочие места.
Мы вымыли руки, потуже завязали платки и банданы, и приступили к первому дню работы в элитном ресторане.
Оказалось, что наша работа была совсем не узкой направленности. Те, кто резал мясо, таскали еще и ящики с продуктами, а мы с Вероникой, хотя нам полагалось стоять у мойки, носились по кухне, как девочки с пропеллерами – надо было собрать грязную посуду, ухитрившись не налететь на поваров, не попасть под нож, горелку или рукой в кастрюльку с соусом, не подвернуться никому под ноги, протереть плиты и столы.
Почти сразу же я поняла, как мне повезло, что Богосавец не поставил меня на разделку мяса или рыбы. В кафе, где я работала прежде, не разделывали каре ягненка и палтуса.
Пока не началась запарка, я краем глаза поглядывала, как Стас Поклевский с хирургической точностью срезает с мяса жир, зачищает кости, а потом полирует их до блеска. На разделке мяса стояли трое, на разделке рыбы – одна Дюймовочка. Ее работа больше походила на жонглирование ножом, и я следила, раскрыв рот. Нужно было видеть, как хрупкая девушка с размаху шлепает на доску огромную рыбину, длиной чуть ли не метр, потом аккуратно и четко – и за считанные секунды! – разделывает рыбную тушу на четыре филе, а потом точным круговым движением извлекает самый деликатесный кусочек палтусовой плоти – щеку, похожую цветом на жемчужную устрицу.