Улька, глянув на меня с сочувствием,
тихонечко шепнула:
— Видишь, Ир, ты не одна такая. Этот
мужик тоже искрит.
— Да, но я не…
— Ты боялась, что мы упадем, а нас
вон пришельцы украли. В общем, со всех сторон не угадала. Зря
боялась.
Ответить подруге, которая в этой
кошмарной ситуации пыталась отвлечь меня, не успела. Толпа
дрогнула, в следующий момент в сторону сиротливо брошенных у трапа
мертвых тел кинулись родные и близкие. Глеб кивком попросил нас с
Улей остаться на месте и последовал за ними к жуткой неподвижной
«свалке».
Вскоре под причитания и стенания
близких выяснилось: восемь тел однозначно мертвые, а вот одно —
живое, без сознания. Правда, на затылке у него внушительная шишка.
Как констатировал пластический хирург Владислав Штольман, плохой
признак, но главное — мужчина жив.
Потом был совет, мы с Улей слушали,
как Глеб и другие мужчины советовались, что делать с погибшими. Это
было сложное решение. В нынешних условиях ни похоронить, ни
кремировать их невозможно, а носить с собой — глупость. Поэтому
тела просто уложили рядком посреди ангара и накрыли лица тем, что
под руки попалось.
Восемь мертвецов… Интуиция
подсказывала, что это лишь начало!
Пока мы возились с погибшими,
спасшиеся разбирали багаж, кто-то искал свой, кто-то копался в бесхозных чужих чемоданах в поисках теплой
одежды. Это было понятно и, наверное, правильно: здесь холодно,
словно веяло дыхание космоса… или смерти. Под присмотром
капитанов обоих самолетов, Майкла Кроули — боинга и Дерека Сандерса
— суперджета, собрали всю еду, воду и другие полезные вещи. Сначала
все пассажиры от мала до велика жадно присосались к бутылкам с
водой — бешеные перегрузки, жар и холод буквально иссушили людей.
Мы с Ульянкой тоже сперва напились и Глебу передали бутылку, чтобы
напился, затем помогали тем, кто горевал, потеряв родных.
Возможно, скоро мы все погибнем и
будем завидовать тем, кого смерть забрала сразу. Но как оставаться
безучастной к чужому горю? Я сочувственно гладила по плечу
безутешную женщину, оплакивавшую своего мужа, осторожно подносила
бутылку с водой к ее губам, говорила слова поддержки, слабо в них
веря. Слушала громкие голоса Глеба и капитанов, отдававших команды.
Одним из приказов устанавливался жесткий запрет на бесконтрольное
потребление пищи и воды. Грустно вздохнула, понимая, что, видимо,
еды собрали мало. Надолго нам не хватит. И это страшно. Страшно,
что будет потом, когда она закончится.