Работали работники в костюмах
биологической защиты. Нет, мы не защищали бедных людей от опасных
грибов. Мы защищали грибы от опасных переносчиков всевозможной
дряни – людей. Вход в производственные цеха без прошитого в мозги
работника алгоритма действий был бы просто неосуществим. Не
впустила бы автоматика. Скажу честно, это было единственное
помещение, в котором сам был только один раз, перед закладкой
«первого камня», устанавливая карманы. И всё. Чистое
производство.
В конечном итоге действующее вещество
на автоматизированной линии из 21-го века, после выделения из
культурной жидкости, «варки» и сублимации смешивалось с пустышкой,
прессовалось в таблетки, которые засыпались в склянки. И только
готовые склянки покидали чистую зону, через технологический
конвейер. В обычных условиях производства, такое предприятие
обошлось бы в кругленькую сумму и только огромными объемами
производства могло быть удешевлено до разумных пределов. Но за счет
пространственных карманов, позволивших создать идеально-чистую зону
и компоненты, производство стало не просто прибыльным, а
экстремально прибыльным.
1832-й финансовый год озолотил вашего
покорного слугу в прямом смысле слова. Одна склянка лекарства
предназначалась на курс лечения одного человека. Строго по
инструкции: возраст старше восьми лет, запрет беременным и кормящим
грудью, обильное питье кипяченной воды, покой. Стоил курс лечения
всего-ничего двадцать рублей ассигнациями, в первые месяцы продажи,
был принят в штыки, европейские газеты называли «Ахолѣрiнъ» -
мистификацией и мошенничеством, но у меня уже на месте были и свои
врачи и «купленные» журналисты, в общем отбились, а потом
заработало сарафанное радио и недоброжелатели как-то резко
заткнулись. А как только «бабло пошло», тут же состоялся пересмотр
тарифа, куда попал как сам «Ахолѣрiнъ», так и вывозная пошлина в 10
рублей (50%) за склянку на него. Егор Францевич нос держал по
ветру. Самое смешное во всём этом, то, что на первых порах препарат
я покупал у себя сам за свои же.
Схема была проста, покупатель –
Голландский «Аптекарский Дом ВанДейка», обладающий исключительным
правом на торговлю препаратом за пределами РИ, завозил на кораблях
в Санкт-Петербург золото (южноафриканское, из кармана), серебро и
медь в слитках (советские), которые тут же продавались в порту на
биржевом аукционе за ассигнации после получения разрешения
Департамента Внешней Торговли, фактически ему же продавая, вернее
маклеру Государственного Коммерческого Банка. Та еще волокита,
иногда по две недели ждали аукциона корабли в порту. А аукцион
часто походил на военную операцию с оцеплением, охраной и т.д.
После чего полученными ассигнациями «АДВД» расплачивался с молотка,
за партию лекарства.