– И-е-эх! – выкрикнула Лана, ударив посохом по дереву. Навершие
посоха от удара разлетелось, превратившись в бесформенную россыпь
ленточек и щепок.
– Пригнись! – раздался ее отчаянный крик, и я едва успел упасть
на землю.
Из навершия ударил яркий фиолетовый луч. То, что осталось от
посоха, дрожало и дергалось в руках Ланы, словно пожарный шланг, из
которого бьет струя воды. Лицо ее было перекошено так, словно в
руках она сжимала раскаленный прут или провод под током.
Не без труда Лане удалось направить своевольный луч в сторону
мертвеца, и тот рассек его голову, словно кочан капусты – только
брызнули костяные осколки. Тело тут же обмякло и повалилось к моим
ногам бесформенной грудой костей. Секунду спустя упала на землю и
сама Лана.
До этого мне не доводилось видеть в действии настоящую боевую
магию: кроме Ланы и Степы такими мощными заклятьями никто в
Кернадале не владел, но и они не применяли их без нужды. И
случившееся сегодня хорошо показывало, почему именно: никому не
хочется лишний раз ломать любимый посох и отправляться в отключку.
Цена у здешней магии была серьезная.
Дыхание Ланы было спокойным и размеренным, словно она просто
решила вздремнуть на холодной земле посреди кишащего нежитью леса.
Я не слишком беспокоился за нее: то, как магия пьет силы и
погружает волшебника в сон, я уже видел. И в ее исполнении, и в
Степином. Минут через десять Лана должна была очнуться, так что я
просто прислонил ее к дереву, подложив плащ, чтобы она не замерзла,
и убедившись, что вокруг больше нет врагов.
Голова твари была разворочена. Я наклонился, чтобы достать из ее
тела крикет, и, невольно поморщившись, уперся рукой ей в грудь. Я
думал, что моя ладонь ляжет на подгнившие ребра с остатками мертвой
плоти, но вместо этого пальцы ощутили что-то ровное, твердое и
холодное,словно мертвец был одет в стальную кирасу. Я ощупал грудь
монстра, стараясь, чтобы меня не вырвало.
Кирасы, конечно, не было. Но и ребер не было тоже. Вместо них
грудь мертвеца защищала толстая ровная костяная пластина. Вскоре
пальцы наткнулись на круглую выемку с треснувшими краями, и я
вздрогнул, когда осознал, что это такое. Я не промахнулся, когда
стрелял. Попал этой твари в грудь, но вместо того, чтобы
разворотить мертвецу все ребра и лишить его возможности ходить,
тяжелая свинцовая пуля ударилась о костяной нарост и отскочила.