Я вздрогнул.
– Он… действительно ее видел? – спросил я.
Сергей посмотрел на меня настороженно. Похоже, я, как ни
старался, не сумел унять дрожь в голосе.
– Не знаю, – ответил он. – Может быть, это было просто что-то
вроде внутреннего голоса. Но он говорил, что пару раз эта девушка
спасала ему жизнь.
– И что же с ним потом стало?
– Полтора года назад он ушел из Кернадала. Причину толком не
объяснил – что-то говорил про жажду странствий и поиск себя. Но мне
кажется, что что-то он скрывал, все-таки. По-настоящему он ни с кем
здесь не был близок, и я так и не знаю, что им двигало. И теперь,
видимо, не узнаю уже никогда.
– Летом Лана ездила в Брукмер, – встрял в разговор Макс. –
Говорила, видела его там – в мушкетерской форме. Видимо, он там
как-то устроился при дворе маркграфа. Может быть, в набеге на
иеремитов погиб?
– Может быть, может быть, – покачал головой Сергей.
Мы помолчали.
– Ладно, обустраивайся, – сказал он, словно вспомнив обо мне
после минуты раздумий. – Максим, найди там комнату ему
какую-нибудь.
***
Вечером я лежал в своей новой кровати – весьма жесткой и
неудобной – и беседовал расположившемся у противоположной стены
Степой – моим соседом. Худой и долговязый, он носил очки, отчаянно
сутулился и большую часть времени проводил в одной из сохранившихся
крепостных башен, где оборудовал себе магическую лабораторию.
В небольшом камине уютно трещали дрова. Отсветы его пламени
бегали по холодным каменным стенам, завешанным кое-где продранными
гобеленами. В углу стоял грубо сбитый из неоструганных досок шкаф,
теперь наш общий.
Степа был как раз из тех, о ком Олег сказал, что они жадно
набирают себе магических навыков, а потом об этом жалеют.
Во-первых, докачавшись с огромным трудом до десятого уровня, он
все еще не мог ходить по Чернолесью без провожатых: заклинания
отнимали слишком много сил, и в ходе боя даже с не слишком опасным
противником можно было потерять силы и глупо погибнуть.
Во-вторых, церковные и светские власти Карнарского королевства,
вынужденные, скрепя сердце, мириться с существованием егерей, в
виду их очевидной пользы, магов, все-таки, не переваривали. Магия
считалась здесь сакральной и допускалась в определенных пределах
только для служителей церкви. Прикосновение же к ней со стороны
невесть откуда взявшегося некрещеного человека, рассматривалось,
как тяжкое святотатство, и вело прямиком на костер. На костер Степа
не желал, потому свои магические опыты мог проводить только в
Кернадале.