— Что конкретно можно продать?
— Да все! Картины, статуэтки из бальной залы, вино опять же.
Нет, если и ты любительница приложиться, то оставим…
— Я не пью, Хавьер, — усмехнувшись, принялась вспоминать, какие
картины и где висят.
Точно есть во всех покоях, в галерее, в бальной зале, даже в
столовой была одна. Они, конечно, очень красивые, в массивных
деревянных рамах, но честно сказать, я была бы рада немного другому
интерьеру в замке. А раз замок теперь мой, то почему бы не сделать
ремонт под себя? Ну, когда будут средства, конечно. И если меня не
посадят в тюрьму.
— А кому все это нужно?
— Коллекционерам, их в Нордвиге предостаточно.
— Твоя идея имеет место быть, — я задумчиво постучала кончиком
пальца по нижней губе и устало откинулась на сиденье. Дышать,
будучи затянутой в корсет, становилось невозможно.
— Приехали, — оповестил меня дворецкий, останавливая повозку.
Открыл дверцу, помог выбраться на улицу и кивнул в сторону
небольшого, обычного деревенского дома.
Я оглянулась вокруг. Дома снаружи выглядели практически
одинаково – были окружены низкими заборчиками и стояли на приличном
расстоянии друг от друга. Никакой последовательности не
соблюдалось, их словно высыпали на поляну из гигантского мешка, да
так и оставили в хаотичном порядке. У некоторых во дворах имелись
еще какие-то постройки, дровяники или углярки, может быть,
помещения для инструментов, а вот откуда-то издалека доносилось
мычание.
— Кто-то держит коров?
— Албан, у него бык и две коровы. Делает свое масло, творог,
сметану, продает по деревне. Все, что осталось от фермы.
— А это чей дом?
Хавьер уже тянул меня за руку к калитке. Забор был таким низким,
что мы его просто перешагнули и двинулись к входной двери.
— Здесь живет староста, Тимон. Можно просто Тимон, все равно
никто не знает его фамилии.
Дворецкий забарабанил в дверь, и она тут же распахнулась, являя
нам сонного старика. Взъерошенные три волосинки он пригладил
ладонью, предварительно на нее плюнув, после, увидев меня, отвесил
поклон, из-за чего полы халата распахнулись, и я увидела то, чего
видеть не должна была.
— Прошу прощения, леди, — старик быстро завязал поясок на
халате, но никакого смущения он явно не испытывал. Чего нельзя было
сказать про меня, мое лицо буквально пылало.
— Тимон, это Ее сиятельство Алина Закамская.