семья!". И чёртовы лилии, которые выпали из моих ослабевших рук
и рассыпались по полу. Я смутно помню, чем закончилась та ночь.
Помню, как Руслан закидывал вещи в спортивную сумку. Помню, как
запихивала его подарки в мусорный пакет, проклиная предателя.
Помню, как выла на одной ноте, бережно собирая цветы окровавленными
пальцами, порезанными об осколки фоторамки. Особенно запомнилось
свадебное фото на дне мусорного ведра. Крах счастливой жизни и
начало затяжной депрессии. Воспоминания нахлынули лавиной,
заставляя пошатнуться. А следом пришел вопрос. А жалею ли я, что
умерла там, на Земле? И поняла, что ни капли. Поняла, что ещё
немного, и я бы злила сама, шагнув из окна одинокой квартиры.
Может, поэтому я так хорошо понимаю поступок Элизабет. В этом
средневековом мире не было психиатров, не могли простые слуги
понять, что резкое веселье у человека с суицидальными мыслями не
значит, что человек отступился от мысли убить себя. Наоборот. Он
решился, и понял, как это сделать.
В носу снова засвербело. Глубоко вздохну, расправила плечи и
шагнула вслед за Генри. Сегодня я в последний раз буду держать в
руках проклятый букет.
Я думала, что герцог Крин похоронен на кладбище. Но нет, меня
привели в подземелье, освещённое сотней свечей и с гробами,
стоящими на постаментах. К одному из них меня и подвёл Генри.
— Здесь покоится герцог, леди, — голубые глаза смотрели с
тревогой и сочувствием.
— Попрощайтесь, я отойду.
— Нет! — я вздрогнула и схватила мужчину за руку. Остаться
наедине с десятком гробов, да ещё и в подземелье?
К такому я готова не была. Суевериями не страдаю, но байки о
покойных и их духах помнила хорошо.
— Не переживайте, не уйду, — согласился лекарь, не пытаясь
больше отойти. Я развязала тесёмку, которой был перевязан букет, и
разложила цветы на крышке гроба.
— Прости меня. Прости, что забыла и не уберегла ребенка. Спи
спокойно.
Слова проговаривались лишь для Генри, а в голове был абсолютно
другой монолог. "Прости её, она была всего лишь слабой и юной
девушкой, с которой судьбы обошлась слишком жестоко. Я сделаю всё,
чтоб твоё наследие процветало. Чтоб память о тебе жила вечно. Я не
знаю, каким ты был человеком, но та любовь, с которой ты писал о
Бетти, достойна восхищения. Прости и меня, за то, что заняла чужое
место и что открыла дневник. Прости и прощай, Джеймс Крин,
последний из рода герцогов Истских."