Я недовольно поморщился, но кивнул. То, что дражайшего
родственника так же, как и меня, впечатлила незаурядная наследница
ильского королевства, поначалу меня не удивило и не насторожило. В
конце концов, у нас схожие вкусы в том, что касается женщин. Но,
похоже, мы одинаково устали от светских стерв, тупиц, пустышек и
прочих шлюх. Прелестная Миарет выглядит такой живой и настоящей. И
недоступной, что только добавляет ей прелести в моих глазах. А еще
есть маленькая проблемка: она увлечена не мной и даже не братом, а
породистым оборотнем. Причем до такой степени, что, забыв о себе,
бросилась спасать его в самое пекло.
Снова кольнула ревность. Всплыла в памяти картинка: русоволосая
девушка прижимается во сне к здоровенному альфе оборотней. Плевать,
что он в этот момент был между жизнью и смертью! В тот миг я готов
был развеять его на атомы, ведь верил, что эти двое сбежали вместе,
чтобы тайно пожениться! Хорошо, что Дейн во время удержал мою руку,
на которой уже клубилось смертельное заклинание.
Я перевел взгляд на кузена. Тот смотрел так, словно виноват в
чем-то.
— Что? — Я привстал на согнутом локте. Чувствую, настал момент,
который мы оттягивали бесконечно долго — настоящее испытание для
нашей многолетней дружбы. Братишка прав: тянуть дольше невозможно.
Нужно решать, кто из нас станет мужем сьерры Мии.
Роэнн глубоко вздохнул: — Помолвка через несколько дней. И
должен тебе сказать, дядя Миарет дал понять, что предпочел бы
видеть меня в качестве жениха.
Ну еще бы, принц крови, хотя и третий сын короля Даррена,
наверное выгоднее, чем его племянник.
— Рик предпочитает тебя? Вот и женись на нем, если только тетка
Иоланта не нашлет на тебя смертельное проклятье!
— Ты понимаешь, о чем я, — Дейн не повелся на подколку и остался
предельно серьезным.
— Предлагаешь мне отступить? Извини, брат, ничего не получится!
Мне эта девушка действительно нравится. Уверен, она создана для
меня.
— Это плохо, Алес. Потому что я уверен в том же, — проговорил
Роэнн. Я видел подобную решимость в его глазах в бою, хотя обычно
кузен смотрят на мир с циничной снисходительностью и ленцой.
— Никто не желает отступать. Верно? — с моей стороны это была
лишь констатация факта. Я знал, что так будет и боялся того, к чему
нас приведет возможное соперничество.