Кстати, судя по последним донесениям,
Вселенский Патриарх Константинопольский – официальный титул главы
православной церкви, – остается вакантным уже больше двух недель,
сразу после череды несчастных случаев, унесших жизни аж пяти
избранных глав. Из-за этого, даже Феофил писал мне письма с
просьбой помочь организовать охрану этой должности. Пришлось
напомнить ему, что мои легионеры подчиняются ему также как и мне,
поэтому он может ими руководить, как считает нужным, без моего
вмешательства. Но, насколько я знаю, даже легионерская охрана не
смогла спасти патриаршество от «кары за пагубность и греховность
избранных глав». По крайней мере, именно такая формулировка была
написана в донесениях Гора. Он, кстати, показал себя исключительно
с положительной стороны, сумел правильно понять задумку с моими
действиями по уничтожению должности Патриарха Константинопольского.
Видимо, слухи о насильственных попытках распространения веры
царьградскими миссионерами являются не просто слухами. Или же Гор,
как истинный язычник, недолюбливает иные конфессии.
Разглядывая алое зарево, я поймал
себя на мысли, что увиденное меня успокаивает. Нет, я не перестал
желать крови тех, кто напал на Хольмгард, не перестал желать смерти
тем, кто похитил жену и убил отца. Но, оглядываясь на события,
которые произошли за этот месяц, разглядывая, как итог – пылающий
Итиль, я слегка подуспокоился. Возможно, во мне бурлила
импульсивная кровь молодого юноши, резко отреагировавшая на смерть
отца, а возможно я просто искал немедленного выхода ярости, которую
вызвали новости с Хольмгарда. Ведь я ничего бы не смог сделать,
пока загонял бы лошадей и гребцов, за десять дней пути в столицу
царства. А ближайший раздражитель – Каган Хазарии. Благо, разум
возобладал от немедленного убийства царьградского патриарха. Тот,
хотя и был членом Триумвирата, по утверждению Карната, но не имел
прямого отношения к атаке на Хольмгард, так как был в осаде.
В любом случае, сейчас, стоя на башне
хазарского дворца, мне немного стало легче. Душа приняла смерть
отца и поняла реальность произошедшего. Надеюсь, что вид пылающего
города и осознание того, что я чуть подуспокоился в своей мести –
не звенья одной цепи.
Нужно спуститься во дворец и поспать.
Завтра будет тяжелый день. Направляясь к лестнице, хмыкнул, ловя
себя на интересных мыслях. Может, я пиромант? Вряд ли. Насколько я
помню, пиромантия – это гадание с использованием жертвенного огня,
следовательно, пиромант – это тот, кто гадает на огне. Я же, вроде
как, исцеляюсь от вида пламени. Тогда я – пиромантофил. Правда, не
уверен, что есть такое слово.