К полуночи все гости перемещаются в соседний зал. Столы, накрытые кипельно-белыми скатертями на шесть персон, полукруглая сцена и приглушённый свет. Наряды и драгоценности все продемонстрировали в первом зале, сюда же пришли отдохнуть и поесть.
Концерт проходит задним планом, ведущий напрасно дерёт глотку. Куранты, все поднимают бокалы. Коллективный звон, несколько секунд тишины, а дальше волна голосов накрывает зал. Всё сливается в сплошной оглушающий поток. Музыка, шутки, тосты, звон, сопрано, баритон, скрежет ножа по стеклу. В такой какофонии звуков кусок не лезет в горло, а от перепадов настроения Дамира мутит до тошноты. Он тоже не проявляет активности в еде, зато очень хорошо налегает на ви́ски.
Смена блюд – одна и вторая – а в груди натянутая тетива. На Дамира боюсь поднять глаза, да и он меня не замечает.
В тишине мы возвращаемся домой, в тишине проходим в спальню. Принимаю душ, ложусь в пустую кровать и жду возвращения Дамира. Он не приходит, застряв, скорее всего, в кабинете. Усталость берёт своё, и я, так и не дождавшись, проваливаюсь в сон. Сквозь тяжёлую марь неспокойного сна чувствую не менее тяжёлый взгляд. Открываю глаза. Так и есть. Дамир сидит рядом и внимательно смотрит на меня.
- Что она тебе сказала? – тишину прорезает его хриплый голос.
- Кто? – шепчу пересохшими губами.
- Виктория, - поясняет он, добавляя к хрипу жёсткости.
Вероника
Не понимаю, что хочет от меня в данный момент Мир. При чём здесь Виктория и наш разговор? Что такого она должна была мне сказать, раз Дамир сверлит меня злым взглядом посреди ночи?
- Ничего. Просто поздоровалась, - утоляю его любопытство, а у самой распускается в голове множество вопросов.
- Кто она? – выстреливаю самый главный.
- Никто. Виктория должна была работать в борделе, - с задержкой отвечает он.
- У тебя с ней что-то было? – озвучиваю следующий, пытаясь сложить в уме головоломку.
Мир молчит, сводит брови, в его взгляде присутствует злость, и от этого в груди неприятно печёт. Мне бы отвести глаза, перестать настаивать и раздражать Дамира, но я надламываю свой страх и продолжаю вглядываться в его черноту.
- Я трахал её, пока не появилась ты.
Жестокие слова, и если бы не темнота, подсвеченная лунными бликами из окна, он смог бы увидеть, как я напряглась. В груди печёт всё сильнее, и я пытаюсь сама себе ответить на следующий вопрос. Была ли Виктория заменой меня, пока моя жизнь крутилась в Москве, или в какой-то момент заменой стала я? Наша схожесть, реакция Дамира на неё, его холодность по отношению ко мне. Пазлы один за другим встают в картинку, и она совсем не в мою пользу. Сколько ещё он будет трахать меня, пока на горизонте не появится очередная Виктория?