Боль постепенно отпускает, а уровень жизненных сил медленно, но
восстанавливается. Меня это радует, значит, серьезных повреждений,
кроме кровотечения, нет. Но какой урод, а! Почти 2,5 % здоровья
снял двумя ударами!
Встаю, чуть пошатнувшись, оттряхиваю испачканные джины, пиджак.
Мимо снуют люди, но хоть бы кто спросил, нужна ли помощь. Не
обижаюсь, сам сколько раз мимо лежащих людей проходил, думая, что
это какой-то пьяница или бомж – лежит человек, ну и пусть лежит,
чего беспокоить. Наверное, потому и уровень социальной значимости у
меня такой низкий, своего рода эффект кармы. Грустно улыбаюсь –
сколько раз я сам так налетал со спины, бесчестно набивая очки
чести (скорее, бесчестья) в Игре!
Обидно, что собаку упустил, горько, что не смог ответить
обидчику, и что все это останется безнаказанным. Но кое-что в моих
силах. Открываю карту, формирую запрос и вижу сразу всех троих – и
пса, и цыганку, и этого подлеца Георгия «Бью-в-спину» Балашова.
Кучкуются они в районе рынка.
Жалею, что в списке приобретенных способностей нет ни одной
боевой, просто чтобы дать сдачи. Хотя… Биться с табором цыган – а
придется, задень хоть одного – глупая идея, Кирпич[38] не даст
соврать.
Поэтому я прокладываю маршрут до ближайшего травмпункта –
девятьсот метров – и иду пешком. Я больше не бегаю по любому
поводу, прокачивая выносливость. Жизнь – не игра, а человеческий
организм – не виртуальная кукла, а потому развитие выносливости
требует продолжительных тренировок, таких, при которых открывается
то самое «второе дыхание».
Врач травмпункта буднично осматривает мои повреждения, оказывает
первую помощь, чем-то смазывает ушиб и рану на затылке, накладывает
повязку на голову, чем окончательно снимает «кровотечение» и
выписывает справку, с которой я иду в отделение полиции, которое
тоже рядом.
Старший дежурный капитан Андрей Кравец скептически принимает мое
заявление. Понимаю, что с «висяком» связываться никто не захочет,
поэтому вру, когда рассказываю, что, мол, потерял собаку, никак не
мог найти, отчаялся, а сегодня встретил на улице у цыганки.
– Собака точно ваша? Как опознали?
– Да, собака точно моя, Ричи, черный кобель немецкой овчарки,
шесть лет, особая примета – белая шерсть на груди. Часто вы таких
встречали?
– Не часто, но встречал, – все еще сомневается капитан.