– Панфилов, открывай! – слышу голос Яны за дверью.
– Иду, – раздраженно рявкаю в унисон лаю овчарки.
Запираю Ричи в ванной, чтобы он не напугал жену. Стук затихает,
слышу, как она с кем-то шепчется. Открываю, и в дом, задев меня
плечом, не здороваясь, врывается теща с пустыми баулами.
– Здравствуйте, Наталья Сергеевна, – успеваю сказать
ей в спину.
На пороге стоит Яна, красивая, в деловом костюме – белая
сорочка, юбка чуть выше колен и легкий пиджак с короткими, чуть
ниже локтей, рукавами. На руках – золотые часики и изящный браслет,
которых я раньше не видел. До меня доносится густой и влекущий
аромат дорогого незнакомого парфюма.
– Привет, Ян, – говорю как можно спокойнее, пытаясь
унять частящее сердце.
Она не отвечает, замешкавшись, переступает порог и, не снимая
обуви, идет в спальню. Вижу, как она окидывает оценивающим взглядом
квартиру, а потом, не оборачиваясь, замечает:
– Уже собаку завел? А говорил, не любишь собак.
– Она не моя, временно взял, – отвечаю я, но она уже
не слышит.
Дверь в спальню захлопывается и запирается. Закипаю от такой
явной демонстрации неуважения. Это же был наш дом, какое-никакое
семейное гнездышко, и я вообще-то пару дней назад мыл полы! Ловлю
себя на желании ворваться к ним и высказать, что думаю, но беру
себя в руки. Яна – мамина дочка, и им только дай повод, схавают
вдвоем и не подавятся.
Иду в ванную приводить себя в порядок, – не хочу им мешать
собирать вещи, да и при теще общаться с Яной нет никакого желания.
Остервенело чищу зубы, вспоминая, как мне некомфортно было с ее
мамой.
Наталья Сергеевна, на словах поддерживая выбор дочки, молчаливо
всегда была против. Это чувствовалось и в ее ядовитых шуточках на
мой счет, и в Янкином поведении после того, как она навещала
родителей, и в тещином общении со мной. Она словно снисходила до
меня, всем своим видом показывая презрение. Помню, заходил к ним за
Яной с цветами и слышал: «Яна, там опять этот! На этот раз веник
принес!» Я всегда для нее был «этим». «Веник» небрежно кидался на
полку для обуви, а мне не предлагалось даже войти в дом. Пока не
поженились, так и ждал вечно Янку на лестнице. Свадьба выдалась не
самая роскошная и без медового месяца, в чем теща (да и Яна, скорее
всего) тоже винила меня.
Снова чувствую зверское чувство голода, сказывается
незавершенная перестройка тела. Приказываю Ричи сидеть, а сам
выхожу из ванной. Жена с тещей уже переместились на кухню – роются
по шкафам, полкам, закидывая в баулы сковородки, посуду,
кастрюли.