— Ну, вы тут
разбирайтесь, а я пойду, пока кто-нибудь не занял место возле Алексиса, —
хмыкнула она, удаляясь. — Такого мужчину нельзя заставлять ждать.
— Но ведь
это Наяна должна была позаботиться о благовониях! — попыталась возразить я. — Почему
она не отнесла их в баню?
— Она купила
их, этого более чем достаточно! — парировала тетка. — Остальное — твоя забота.
Немедленно ступай в бани, принеси благовония и извинись.
— Я?.. — у
меня снова задрожали колени.
Идти в бани,
где моется столько мужчин? Да еще и вместе с вызванными женщинами для утех?
Ничего не скажешь, заманчивая перспектива.
Я оглянулась
в поисках поддержки. Но Тарон и другие мужчины занимались лошадьми. А девушки
прятали взгляды.
— Конечно,
ты! — зло рыкнула тетка и буквально впихнула мне в руки корзинку с
благовониями. — Не идти же в этот вертеп разврата моей дочери. А горбунье ничего
не будет. Ну же, иди, чего застыла как мраморная?!
Сглотнув
ком, внезапно застрявший в горле, на негнущихся ногах я отправилась в банный
комплекс.
Полуголаябесстыдница
не ушла, она ждала возле лестницы, бесстыже прислонившись к стене и обнажив
бедро.
— Слушай,
может быть, ты сама отнесешь благовония? — робко спросила я.
Она глянула
на меня, не скрывая ехидства. Ее явно развлекала ситуация.
— Нет уж, я
гетера, а не носильщица. Да чего ты боишься? На тебя же ни один воин не
позарится с такой-то убогой внешностью. Зато ты хоть краем глаза посмотришь на
настоящих мужчин.
Она
мечтательно закатила глаза, а я густо покраснела. Не то чтобы мне не
приходилось видеть, как выглядит раздетый мужчина. Да и как спариваются
животные,всем работникам известно. Но отчего-то идти в баню к воинам мне не
хотелось. Особенно видеть раздетого Алексиса, для которого, собственно, и
предназначались благовония.
Но делать
нечего, и я переступила порог бани.
О боги, что
тут творилось! Женщины танцевали, плескались в бассейне и пили вино —
совершенно обнаженные. Мужчины тоже не стеснялись своей наготы, скорее,
напротив, гордились ею. А одна парочка даже занималась любовью прямо на
деревянной лавке. Мужчина лежал на спине, а женщина восседала на нем, как
наездница. Она двигалась так, будто плыла на волнах, и выражение лица —
такое восторженное. Ей явно нравилось,
как воин глубоко проникает в нее и как одной рукой массирует ее пышный зад, а
пальцами другой пощипывает потемневшие соски.