- Перестань! – повысила я голос. – Что за глупости? Я просто
потеряла сумку, и поэтому расстроена. В ней лежал магфон и важные
артефакты. Это не считая конспектов и личных записей. Но самое
неприятное, что я не смогу вызвать Хайма. И… денег у меня нет.
Маг закатил глаза, да так показательно, что раздражение во мне
возросло в десятки раз. И всё же давать эмоциям волю было
нельзя.
- Ты помог мне, и я очень благодарна тебе за это, - спокойно
произнесла я. Что-что, а держать себя в руках умела отлично.
- Магу? Благодарна? Что-то не верится, - съехидничал он и
откинулся на спинку кресла, в котором сидел.
- И тем не менее это так, - подтвердила ровным тоном.
Эйвер смотрел мне в глаза. Прямо, пристально, внимательно, и
явно не верил моим словам. Более того, искал в них подвох.
- Мне начинает казаться, что вы меня преследуете, - сказал, не
отводя взгляда. – Вопрос: зачем?
- А у меня подозрение, что ты запутался в том, как ко мне
обращаться: на «ты» или на «вы», - ответила, тоже не желая первой
прерывать контакт глаз.
- Может, я жду, когда грозная леди Соун покажет своё истинное
лицо? – пожал он плечами. - Ведь это же неслыханно, чтобы какой-то
там безродный маг имел наглость так с ней фамильярничать!
- Я бы уже сказала, если бы была против, - проговорила, начиная
получать странное удовольствие от нашей пикировки. – Но если это
настолько принципиальный вопрос, то даю тебе позволение обращаться
ко мне на «ты».
- А можно в письменном виде? – с наигранной серьёзностью
попросил он. – Друзьям покажу. Вот обзавидуются!
Маг явно издевался. И ему было начхать на мои разрешения. Он и
так обращался ко мне, как хотел. Наглец! Но злиться на него за это
почему-то не получалось.
- Так и что вам от меня нужно? – спросил ровным, усталым тоном,
перестав разыгрывать нахала. – Говорите прямо, и я пойду.
- А если помощь? – я тоже была серьёзна.
- Вам? От меня? Разве что моральная, - усмехнулся он.
- Вчера ночью я сказала тебе правду, - напомнила про нашу
встречу накануне. И продолжила тише: – Я пришла туда по просьбе
одного человека. Сам прийти тот человек не может. Это для него
слишком опасно. Вопрос чрезвычайно серьёзный. Я бы назвала его
вопросом жизни и смерти.
Ходденс отвернулся к торговой стойке, за которой появилась
женщина в чепце. Она подошла к нам, поставила на столик две большие
чашки и пиалу с печеньем.