Ему нужно было узнать, что здесь было. Что, черт побери, здесь было? Потому что стоило лишь на мгновение вспомнить, как отчаянно вырывалась Огнева из его рук, так у него кишки скручивались в морской узел.
— Мирослава? — мужчина кашлянул и продолжил, как ему показалось, не самым лучшим образом: — Не подумай, что я давлю на тебя, но надеюсь, ты должна понимать, что мне нужны ответы.
— Какие? — шепнула Ласка и, прикусив губу, присела. Она подобрала под себя ноги, натягивая на острые коленки футболку. Его футболку.
— Не строй из себя дурочку. Да, я сорвался. Ну уж прости, твой вид воспринимался как приглашение, навязчивое такое приглашение. А после реакции твоего тела на меня отпадают любые вопросы о твоей ориентации, Ласка.
Девушка спрятала лицо в ладонях и замотала головой.
— П-понимаешь, — дрожащим голосом проговорила она, — я терпеть не могу мужчин, понимаешь? — Она убрала руки от лица и серьезно посмотрела на него, — Иногда мне вовсе кажется, что ненавижу. И не надо мне приписывать то, чего нет и не было. Я не люблю вас за одну лишь силу, данную вам от природы. Потому что, увы, вы этой силой, — по ее щеке стекла одинокая слезинка, а Мира в бараний рог скрутило, — очень часто пользуетесь.
Она говорила какими-то ребусами, словно играла с ним в «угадай слово».
При чем тут сила?
В том, что мужчины более приспособлены физически, нет ничего особенного, на то они и сильный пол. Чтобы быть сильными. Чтобы на охоту пойти и пропитание своей семье добыть.
Что она имела в виду? Мирослав почувствовал себя непроходимым тупицей.
— Ласка, тебя… — речь пропала, Соколовский прокашлялся и, приложив ладонь к грудине, постучал по ней несколько раз, пытаясь выбить ком, заполнивший все его внутренности. — Тебя, — он все же спросил, — кто-то брал против воли? — Кашлянул еще раз и крепко сжал ее ладони. — Против твоей воли?
— Не придумывай, — всхлипнула Ласка и вырвала свои ладони из его рук, поморщившись при этом от боли.
Забыла, маленькая, про порез на руке.
— Тогда в чем дело? — Соколовского не отпускало. После случившегося на кухне его до сих пор потряхивало. А сейчас… слова Огневой про силу сами подталкивали Мирослава к таким выводам.
— Я тебе уже объяснила. И, думаю, теперь, — она попыталась натянуть футболку еще ниже, — ну, после того, что ты видел… — Мира облизала пересохшие губы, и Соколовский отвел взгляд: он не мог теперь равнодушно смотреть на ее губы. Не после того, как совсем недавно облизывал их. Хотя... он с самого начала не мог равнодушно смотреть на Ласку. — Надеюсь, — продолжила девушка, — ты больше не будешь повторять свои ошибки и не будешь лезть ко мне.