сотни лет – это ближе к развоплощению, что,
кстати, тебя и ждёт, если дальше будешь тянуть. Судя по твоему
состоянию, хватит пары месяцев, чтобы печаль сожрала тебя
окончательно. Знаешь, что случится дальше?
– Знаю. Помню случай с
Исцелением.
– Помнишь? Тогда почему тянула? –
сердито спросил он. – Ангел, захваченный печалью, становится
демоном. Жуткой могущественной тварью. Именно это случилось с
ангелом Жадности. Он стал демоном и убил Исцеление. Не просто
ранил, а разорвал на кусочки, как бумажную салфетку. Была
Исцеление, и вдруг не стало. Не стало за одно мгновенье. Сам
Жадность развоплотился. А ведь он болел куда меньше времени! …сотни
лет. Невероятно!
“Жизнь прав, – горько подумала
Смерть. – Нельзя было столько тянуть. Не только я, кто‑то ещё может
пострадать”.
В последние годы печали действительно
стало слишком много, иной раз она наваливалась так, что становилось
не продохнуть, лёгкие стискивало спазмом – явный признак
приближающегося конца.
Смерть носила в себе эту болезнь
слишком долго, и если не признаться сейчас, то завтра её тело может
поглотить демон. Первым делом этот демон отправится к Жизни и
попытается сожрать его, как главную причину своей боли.
Исцеление и Жадность сгинули именно
так. Не зря печаль считалась самой страшной болезнью для
небожителя. Она разъедала изнутри, как жгучая язва, отравляла
кровь, лишала всех светлых чувств, захватывала каждый уголок
бессмертной души.
А теперь… теперь может пострадать
Жизнь. Лишь этой мысли было достаточно, чтобы прямо сейчас всё
прекратить. А раз уж тайна раскрыта, то и выбора не остаётся.
– Хорошо, я признаюсь, – сухо сказала
Смерть, освобождаясь от рук Жизни и поворачиваясь к нему спиной. –
Прямо сейчас. Пойду и признаюсь Мудрости, поговорю со Всевышним. Я
была опрометчива, ты прав, это надо прекратить.
Смерть прикрыла глаза, чтобы
телепортироваться обратно к Мудрости, но вдруг почувствовала
горячую хватку на своей ладони. Это Жизнь схватил её кисть обеими
руками.
– Нет! Никуда ты не пойдёшь, – заявил
он не терпящим возражения тоном. – Никуда не пойдёшь, поняла? Я
запрещаю! Ты запустила печаль слишком глубоко, теперь я это вижу. У
них не останется выбора, кроме как развоплотить тебя.
– Ты разве не этого хотел? – спросила
Смерть словно безразлично, но на самом деле вслушиваясь,
вглядываясь, ловя каждой клеточкой исходящее от Жизни тепло. Теперь
казалось, что всё это того стоило, все эти годы пустоты стоили
одного‑единственного мига тепла.