- Сдохну без тебя, малыш, - сдавленно произносит он, скидывая полотенце и демонстрируя налившуюся кровью плоть. – Руки все стёр, но никакого удовольствия.
- Переложи Киру, и я смогу тебе помочь, - облизываю губы, намекая на тесное сотрудничество.
Мир в два шага пересекает комнату, аккуратно перекладывает дочь в люльку и в предвкушении возвращается ко мне. На лице детская радость от приближающегося праздника, руки сжимаются в кулаки, сдерживая порыв сорваться, член совсем не по-детски поддёргивается, словно сканирует пространство в поиске удовольствия.
Сползаю на край кровати, обхватываю мощный агрегат, провожу пальчиками по бархатистой коже, дотрагиваюсь кончиком языка до блестящей головки. Мир сдавленно стонет, цепляется в волосы, подаётся бёдрами вперёд и испуганно отстраняется.
- Прости, еле сдерживаюсь, - выдавливает хрипло, отдёргивая руку и пряча её за спиной.
- Не сдерживайся, - поднимаю на него глаза. – Я справлюсь.
Он облегчённо выдыхает, зарывается в волосы, наматывает их на кулак, регулируя наклон головы и жадно толкается внутрь, упираясь в глотку и рыча.
- Расслабь горло и дыши носом, - приказывает, оттягивая пленённые волосы назад и заставляя выпрямить шею.
Мир предпочитает жёсткий секс, и я к этому привыкла, но с длительным перерывом забылось, каково это – заглатывать по самый корень. Несколько толчков даются с трудом, но как только закрываю глаза, расслабляюсь и отдаю себя во власть мужа, процесс идёт легче. Дискомфорт присутствует, но осознание того, что делаю это для любимого, перекрывает все неприятные ощущения, позволяя принимать его глубоко и резко. Надолго Мира не хватает, и он с рычанием и матами кончает, удерживая меня одной рукой жёстко на месте, а другой нежно поглаживая скулу.
- Моя малышка. Моя любимая малышка, - задыхается, падает на колени и целует в губы, благодаря и рвано выдыхая признания в любви.
Бережно укладывает на подушку, ложится рядом, распластывает ладонь на животе, а ногу забрасывает на бедро, вдавливая в себя и в матрас. Это собственническая форма сна из прошлого, когда ещё не мешал живот, и Мир не боялся мне навредить. Щурясь от удовольствия, вжимаюсь в него плотнее и засыпаю, чтобы проснуться часа через полтора для кормления ненасытного ребёнка. Наконец всё возвращается на круги своя.