Выпустив заряд атмы, Бал упал на пол
рядом с Ортой с весьма самодовольным видом, будто достиг цели.
Выкурив Демона из его убежища, Паладин надеялся на более скорую
отмену масс спелла. Конечно, он был бы рад остаться на ногах и
насладиться триумфом, но силы его почти исчерпались, а показатель
тонуса просел до сорока пяти процентов.
Стихийный урон
–149.
Такую цифру увидел Орта над Балом,
когда тот прилёг рядом, и отвёл взгляд. Голову держать вверху стало
попросту невыносимо, казалось, кровь в сосудах близка к кипению, а
мозг вот-вот закоротит.
Последние изменения урона по Балу
наглядно приравняли «Холодный конус» к руне «Каменной кожи». Хотя
ранг был разный, конкретно тогда Орте очень повезло обладать льдом.
Но не настолько, чтобы пережить «Армагеддон», даже если учесть
«Глубокую заморозку», что должна активироваться при падении
здоровья ниже четверти.
В конце концов, к тому времени
померли все, кроме этих троих, да и им, видимо, оставалось
недолго.
Паладин изнемогал. К тридцатой
секунде у Орты осталось тысяча восемьдесят восемь здоровья и
несколько капель маны, а у Бала и того хуже – четыреста десять
единиц. Фактически Паладин находился при смерти, заживо жарясь на
каменной сковородке и открытом огне. Живая вода потеряла
эффективность, как и магический отвар, а наложенный спелл «Обман
смерти» был всего лишь отчаянной попыткой отсрочить неминуемое.
Заклинание отлично спасало от мощных атак, даруя неуязвимость на
три секунды, активируемую на пороге в сто ХП или при получении
смертельного урона. Продолжительное воздействие «Армагеддона»
обесценивало эту способность, ибо обычно ей пользовались, чтобы
сбежать или вылечиться.
Как действует «Обман смерти», Высший
не понимал и узнавать раньше, чем сработает, не планировал, как и с
«Лотусом возврата».
Всё вышеупомянутое Орта отлично
осознавал, причём глядя через крайне циничную призму. Лёжа на земле
и тая, как мороженое на солнце, Высший пересмотрел кое-какие
представления о жизни. Поначалу вспомнил о любимой, вновь прощаясь,
извиняясь за свою слабость и готовясь отдать богу душу, но потом
что-то в его голове щёлкнуло, и характер мыслей кардинально
поменялся.
Вот он, миг отчаяния, настал.
Тридцать третья секунда воздействия «Армагеддона». Бал не мог даже
пошевелиться, буря пожирала его, а гнёт стихии и жар полностью
истощили тело.