Сергар не любил неопрятного и прожорливого Эстрана, но сейчас был ему благодарен за свое спасение и мысленно решил поставить за толстяка горящий светильник в храме Эгурия, пресвятого и предоброго покровителя воинов. Пусть Эстран в следующей инкарнации станет поваром на кухне какого-нибудь любителя вкусной еды.
Поставит светильник, если сам останется жив! Очередной огнешар взметнул Сергара вверх, сбросил его с бугра, на котором выстроилось бравое кайларское маго-воинство, и, ударив о твердую землю, вышиб из него дух, сломав ребра и едва не переломив шею.
Сергар уже не слышал, как врезались друг в друга стальные громады двух воинств, как в грохоте сталкивающегося железа стонали, кричали люди, ржали лошади, не видел, как оставшиеся в живых ганзы выстраивали рубеж защиты, падая под ударами вражеских магов – для него все закончилось.
Сергар, боевой маг пятой категории, первого ганза Корпуса Императорской Гвардии империи Кайлар, уже исполнил свой воинский долг.
* * *
Открыл глаза, прислушался – тихо, ничем не пахнет – ни гарью, ни тленом, ни сладким цветочным запахом. Никаких бродячих «огоньков», одушевленных трупов, цветов. С тех пор как Сергар занялся поиском артефактов, он перестал любить цветы. Пять лет назад, когда он решил заработать и впервые сунулся в «город мертвых», в первую же ночевку к нему подкрался одушевленный цветок и попытался выкачать кровь, присосавшись к голени.
Эта тварь выпускала вещество, которое полностью блокировало боль и любые ощущения, потому жертва узнавала о том, что ее выпили, только тогда, когда было уже поздно. Сергара тогда спасло только то, что он был довольно крепким мужчиной, да и цветок был небольшим, совсем молодым, неспособным вместить большое количество крови.
С тех пор бывший боевой маг, а ныне грабер Сергар Семиг ночевал только в относительно безопасных местах, предварительно не пожалев времени на то, чтобы оградить себя защитным заклинанием, даже если на защиту уйдет дорогая наговоренная соль и куча амулетов, заряженных Силой. Жизнь дороже!
За эти пять лет было всякое – заваливало в подземном ходе, отбивался от толпы бродячих мертвецов, лежал на земле, глядя, как над ним проплывает стая «бродячих огоньков», и молился, чтобы те не опустились отдыхать на его бренное тело.
Дрался с конкурентами – такими же, как он, ловцами удачи и разбойниками, поджидавшими граберов на дороге в город. Заимел десять шрамов, убил руками, ножом, камнем и всем, что было под рукой, больше двух десятков человек.