— Ашш гарусс тэорр?[2] — На всякий случай нужно убедиться: вдруг
яд из капсулы, который на несколько минут отправил Таирру за Грань,
повредил мозг настолько, что она забыла всеобщий?
— Ну и произношение у тебя, кузен, — проворчал Алес и
высокомерно поджал губы. Засранец! Из всей нашей семьи полукровок
он один родился с даром активной крови демонов и способен призывать
боевую ипостась (правда, в отличие от чистокровных представителей
этой расы, ценой расхода значительной части магического резерва). —
Ашшь гаруссс тэорр? — прошипел он, пытливо вглядываясь в
ошеломленное лицо демонессы.
Я тоже посмотрел внимательнее и то, что увидел, озадачило:
Таирра изменилась. Черты лица остались прежними, но выражение
делало его иным. Надменная уверенность записной сердцеедки и
невероятная стервозная наглость уступили место растерянности и
робости, даже страху. Опасная и коварная ведьма теперь выглядела…
невинно? Пухлая нижняя губка по-детски дрожала, Таирра неуверенно
попятилась, в глазах стыли ужас и недоумение.
Но вот она зажмурилась. Мы увидели, как ее правая рука
потянулась к запястью левой и крепко, до красноты, ущипнула нежную
кожу. Демонесса вскрикнула от боли. Открыла глаза и разочарованно
застонала.
Ожидала увидеть другое? Но что?
Таирра вновь заговорила, лихорадочно выстреливая словами, требуя
чего-то. На ресницах повисли две крупные слезинки.
У меня сжалось сердце, пришлось дать себе пинка и напомнить, что
это прожженная авантюристка, которая не остановится ни перед чем.
Мы с Алесом переглянулись, признавая, что следствие зашло в
тупик.
— Эйс Истиан, — обратился ко мне Харрош, — а не позвать ли
менталиста? Тут явно что-то… — он не договорил и выразительно
постучал согнутым пальцем по лбу.
— А я думаю, что актерские таланты леди Таирры выше всяких
похвал, — надменно бросил я.
Должно быть, недоверие заставило негодяйку выбрать иную линию
поведения, и теперь она пытается вызвать жалость. Я внимательно
наблюдал за ней, желая подловить на фальши, но личико демонессы не
изменилось. Наши взгляды встретились — ее робкий, тревожный и мой,
полный недоверия и презрения.
Золотистый маячок вызова по артефакту связи[3] внезапно запрыгал
передо мной, и я досадливо поморщился. Не сомневаюсь, это его
величество — возмущается, почему до сих пор нет рапорта.