– Почему киснуть? По-твоему – все, что не связано с клубами и тусовками – скучно? Совсем так?
– У каждого своя правда. Но знала бы я, что ты так повернешь…
– И что? Ты бы не согласилась со мной ехать?
– Именно.
– Значит, так тому и быть, – слишком спокойно для себя сказала Света. – Сейчас я ухожу. Когда приду – не знаю. Если что, звони.
– Договорились.
Маша подошла к балкону и прикрыла дверь, затем резко задвинула шторы. В номере стало темно. Света уже была одета. Она просто схватила соломенную шляпку с тумбочки, сумку и вышла, хлопнув дверью.
– Дура, – сквозь зубы сказала она.
– Идиотка, – так же тихо сказала Маша и улеглась на кровать.
«Что мне делать? Взять машину или на автобусе? А куда ехать? Чем вообще заняться?»
Проходя по холлу отеля, Света остановилась у большого зеркала, отражающего ее в полный рост. Худощавая и стройная, она была одета в белые короткие шорты, черную майку и широкую соломенную шляпу, на ногах босоножки. Она приблизилась. В сумраке холла свое лицо ей показалось каким-то предельно задумчивым. Большие голубые глаза смотрели печально. Она тряхнула головой, сняла шляпу, натянуто улыбнулась себе. Повернулась в профиль. Чуть вздернутый носик, полные губы. Слегка волнистые волосы пшеничного цвета спадали на плечи. Света поправила их рукой и снова надела шляпу. Она перевесила пляжную сумку из-за спины, порылась в ней и достала солнечные очки. Снова улыбнулась своему отражению и одела их. Пошла к выходу. Минуя стойку ресепшен, поздоровалась с администратором, пожилой суровой женщиной, взяла пару леденцов из вазочки на столике и потянула на себя входную дверь. В лицо ударил яркий солнечный свет.
Она вышла на большое крыльцо, отделанное мрамором и искусственным камнем. Отсюда открывался великолепный вид на море и прибрежную деревушку Камари, сплошь усеянную отелями, ресторанами и кафе, мирно соседствовавшими с домами местных жителей. По дорогам, несмотря на ранний час, уже сновали многочисленные машины и скутеры, к пляжу тянулись разрозненные группки отдыхающих.
Спустившись по лестнице, Света двинулась по дорожке, ведущей к набережной, где рассчитывала обрести цель на сегодняшний день. Что-то гнало ее прочь от номера, от желания выспаться после бессонной ночи в клубе. Она стремилась куда-то, но пока не знала куда. Разговор с подругой все еще волновал ее, мысли крутились возле образа самоуверенной и такой несговорчивой Маши. Бег времени слишком удручал. Его неумолимый безостановочный ход подталкивал делать что-то, что, возможно, должно было определить судьбу. Чересчур грубый разговор был частью этих дум о той жизни, в которой не оставалось ничего, кроме себя – одинокой и такой несчастной в глубине души.