Все Им и для Него создано. (Колоссянам 1:9—20). Верю, надеюсь, люблю - страница 2

Шрифт
Интервал


Сердце рвётся восторгом немым.
Красота покоряет душу,
Отчего же я чем-то томим,
Внутри ощущаю стужу.
Сам с собой почему-то в вражде.
Изнемог и бороться устал,
Как цветок полевой в том дожде.
В примирении нуждаться я стал.
И хочется чаще забыться,
Отчего, не пойму и сам.
Оттереться, от лжи отмыться,
Взор бросаю я к небесам.
Будто жду, что волшебный дождик
Мне поможет душу омыть.
Или самый обычный зонтик —
Что-то новое в жизни открыть.
Гром грохочет где-то за лесом,
Будто Бог говорит из-за туч:
– От меня ты закрылся завесой,
Христос – к примирению твой ключ.
Природа омыта дождём,
Краски свежие, как из-под кисти.
В радуге отблеск солнца рождён,
Ветер вольный колышет листья.
«О Господь, я услышал тебя,
Пред Тобой преклоняю колени.
Обнимаешь как сына, любя,
Моим ранам даёшь исцеление.
Ты сердце омыл, как природу тот дождь.
Своей кровью, святой и невинной.
И на радугу очень похож
Очищения отблеск дивный.

Нас Христос приготовит к полёту

Улетают на юг белокрылые стаи.
Крик прощальный нам душу щемит.
Когда нам улетать, мы не знаем
И тоскливо все в небо глядим.
На земле мы находимся в битве.
Быт греховный мешает и жжёт.
Защитит от него нас молитва.
Сам Отец в небесах там нас ждёт.
Наши крылья Христос собирает.
В Церкви Божьей, в собрании живых
Нас по имени каждого знает,
Грешных нас превращает в святых.
Улетают на юг белокрылые стаи.
Крик прощальный нам душу щемит.
Мы бороться с собой здесь устали.
Край чудесный покоем манит.
Приготовит Христос нас к полёту,
Крылья белые всем нам раздаст.
Для души нам дарует свободу.
Не завидуй ты стаям сейчас.

Дар любви

За что, Господь, так любишь Ты меня?
Я не достойна, Господи,
Любовь Твою принять.
Я даже лучик солнечного дня,
Тобою посланного, не могу понять.
Всё выше, глубже пониманья моего.
Тебя не знала,
А Ты так бережно хранил.
Я в глушь, в болото уходила далеко,
Меня Ты из трясины выводил.
Ты видел, что всё я делала не так,
И ждал, чтобы легонько обожглась.
И лишь когда свершался факт,
Накладывал на рану ожоговую мазь.
Не понимала, снова лезла не туда,
Тонула, обжигалась, а Ты лечил.
К Тебе взывала, когда была беда,
Хотела, что б удочерил.
Но поступала не как дитя Отца.
Всё забывала,
Как только проходила боль.
Не помнила я высшего родства,
Свою играла в жизни роль.
Трясина всё тянула и сужалась,
Грех сети расставлял свои.
Однажды в них я накрепко попалась,